Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней

Сначала были языки — за два года она овладела турецким, уйгурским, фарси, английским и немецким, — все они, хотя и в разной мере, пригодились ей на шпионской ниве. Приставленные к ней персональные преподаватели — носители изучаемых языков — «натаскивали» будущую нелегалку по 10–12 часов в сутки.

Но язык — всего лишь пролог. Наставники учили ее общению с членами различных социальных групп той страны, где ей надлежало осесть. Она узнала все обычаи, традиции, условности той социальной среды, в которой предстояло вращаться. Безошибочно могла назвать, что и по каким дням едят, как проводят досуг, сколько раз и по каким поводам ходят в церковь, где и как одеваются обитатели ее будущего «порта приписки».

Особое внимание уделялось вживанию в образ, то есть овладению легендой прикрытия, которая была разработана Центром специально под нее. Легенду она усвоила, да что там усвоила! — породнилась с нею по системе Станиславского, как тому научил ее мудрый Григорий Козинцев.

Чтобы на чужбине Ирина была способна переносить постоянный стресс, круглосуточно контролируя себя и окружающую обстановку, ведомственные лубянские психологи и психоневрологи разработали для нее специальные методики, помогающие избежать нервных срывов, а также обучили ее приемам аутотренинга, которые расслабляют и снимают нервное напряжение.

И, наконец, документы. Пока Алимову обучали на конспиративной базе в Подмосковье, «сапожники» МГБ — так на профессиональном жаргоне называют специалистов по изготовлению документов для нелегалов — смастерили для нее такие «ксивы», к которым не смогли бы придраться даже самые въедливые криминалисты и чиновники иммиграционной службы страны назначения.

Поскольку Ирину готовили к работе в Австрии, то первым выученным ею языком был немецкий. С целью «обкатать» легенду и «отшлифовать» язык ее отправили в ФРГ. Там Ирина, выдавая себя за турчанку, якобы искала братьев, приехавших на заработки.

Кстати, чтобы соответствовать легенде, ей пришлось одновременно с немецким языком выучить и турецкий. И вдруг…

УЙГУРКА НА ВЫДАНЬЕ

После смерти Сталина выяснилось, что новому руководству страны позарез понадобилась достоверная информация о планах японской правящей верхушки в отношении СССР и США. Но где ее взять, если дипломатических отношений у нас с Японией нет, как нет там и легальной резидентуры МГБ!

Выход один: послать туда разведчика-нелегала, который добудет требуемую информацию. И тогда Ирине сменили легенду прикрытия: она стала дочерью богатого уйгура, а ее арсенал языков пополнился уйгурским и японским.

…Путь в Страну цветущих хризантем для «Бир» — кодовое имя Ирины — начался в Европе. Заданий разведывательного характера она не имела, ей предстояло лишь проверить надежность новых документов и вжиться в образ уйгурки.

Успешно выполнив намеченный план, Ирина вернулась в Москву. Затем навестила родных в Ашхабаде и в январе 1955 года отбыла в Японию, конечный пункт командировки.

Первый этап дороги в Японию пролегал через Турцию. Через три месяца, убедившись, что она не попала «под колпак» местных спецслужб, «Бир» сменила документы и под легендой встречи с женихом-уйгуром вылетела в китайский город Урумчи. Оттуда поездом добралась до Тяньцзинь — места встречи с суженым. Стоп! Здесь требуется пояснение.

В марте 1953 года, когда возникла необходимость создать нелегальную резидентуру в Японии, руководители внешней разведки решили, что оптимальным инструментом для успешной работы там является супружеский разведывательный тандем, а самыми подходящими кандидатами для брачного союза — опытные нелегалы «Бир» и «Халеф».

Правильность выбора сомнений не вызывала: оба кандидата доказали преданность коммунистическим идеалам и, блестяще завершив оперативную подготовку, состоялись как разведчики. Казалось бы, их жизнь удалась. Однако оба не имели семейного очага и оба тяготились одиночеством.

По расчетам начальства, последние два обстоятельства должны были способствовать реализации внутриведомственного плана, закодированного как «Бракосочетание».

ЖЕНИХ ПО ЧЕКИСТСКОЙ РАЗНАРЯДКЕ

Шамиль Абдуллазянович Хамзин, татарин по национальности, родился в 1915 году в Архангельске. Окончив в 1932 году среднюю школу, поступил на факультет приборостроения Ленинградского электротехнического института. В годы ВОВ работал инженером-электриком на московском заводе, выпускавшем торпедные катера.

Кроме родных русского и татарского, он свободно владел английским, арабским, румынским, турецким и уйгурским языками. В 1946 году ему предложили работать в подразделении нелегальной разведки МГБ СССР.

После окончания разведывательной школы «Халеф» (псевдоним Хамзина), выдавая себя за арабского шейха, приступил к работе с нелегальных позиций на Ближнем Востоке. Но вскоре Центр стал поэтапно выводить его в Японию, где ему предстояло организовать и возглавить нелегальную резидентуру.