Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Когда Белохвостикова захворала, он написал ей стихи «Донна Анна». Правда, никто их до сих пор не отыскал. Да и были ли они?.. Наталья Николаевна утверждает, что были. Она просила его переписать стихотворение. Он клятвенно обещал. Не успел. В ее памяти осталась лишь строка: «А Дону Анну я называл Наташей…»[636] «Он чувствовал, что мне было тяжело, и решил как-то поддержать. Он был добрым человеком»[637].

В предыдущей картине Михаила Швейцера «Бегство мистера Мак-Кинли» Высоцкий впервые встретился на съемочной площадке со своей знакомой по Школе-студии Татьяной Лавровой. Она заканчивала мхатовское училище на год раньше его. Держалась особняком. Еще бы: по институтским коридорам гуляла слава ее отца — известного оператора и режиссера Евгения Николаевича Андриканиса (возможно, от него у нее столь необычный — греческий — разрез глаз, и очаровывавший мужское поголовье низкий голос). Уже студенткой она сыграла Нину Заречную в чеховской «Чайке» на сцене МХАТа вместе с легендарной Аллой Тарасовой. Вся ее «молодость прошла на диком взлете… Я просто жила в славе, обожании, и это для меня было естественно. Я ведь палец о палец не ударила, чтобы получить хотя бы одну из ролей, которые сыграла…»[638]

Получив диплом, Лаврова сразу была принята в главный театр страны. Потом сбежала в «Современник», став там примой. Затем пришел пьянящий киноуспех и брак с Олегом Далем. Затем — развод. (Даль потом объяснял: «Она злая…»[639])

В конце концов, Лаврова вновь вернулась в Художественный театр, к своему учителю, другу, богу и мучителю Олегу Ефремову.

Сегодня она говорит: «У меня было три мужа, и все они замечательные люди. Были великолепные, красивые романы…»[640] Присутствовал ли в них Высоцкий? Не знаю. Сама Лаврова молчит.

Можно было бы легко предположить воплощение киноадюльтера Владимира Высоцкого (руководителя хорового кружка) и Елены Прокловой (солистки оного — Танюши Фешевой) из мелодрамы «Единственная» в реальной жизни. Но, как утверждают хроникеры, во время съемок, как ни удивительно, они практически не пересекались, даже в любовных сценах. Мешали расхождения в расписаниях спектаклей, гастрольный график. Многоопытнейшему режиссеру Иосифу Хейфицу постоянно приходилось выкручиваться. Даже когда в кадре герои как бы мило беседовали друг с другом, камера постоянно панаромировала с одного лица на другое. Снимали их по отдельности. И когда Проклова (Фешева) говорила о своих душевных страданиях Высоцкому, на самом деле она исповедывалась не своему любовнику, а режиссеру, который того подменял в кадре.

Ну, а для Владимира Семеновича Хейфиц изображал Танюшу. «Перед камерой в кадре — Высоцкий, — а за камерой — Хейфиц, который приговаривает: «Я — Лена! Я — Лена! Я — Лена! Люби меня!» Седой, старый человек…»[641]

Но все же сюжетные обстоятельства потребовали совместных съемок. Потом им взяли билеты на «Красную стрелу» в Питер. Но в разные вагоны. Утром, рассказывала Проклова, за час до прибытия, я уже была готова на все сто, вышла на перрон первой. Ее встретили ленфильмовцы, дошли до табло с расписанием поездов и стали ждать Высоцкого. Прошел весь поток пассажиров, опустел перрон, а его все нет. Уже решили, что упустили, либо произошла ошибка, или у Владимира Семеновича в последний момент изменились планы. «И тут из последнего вагона вышли две фигурки: Высоцкий и Марина Влади… Как сейчас вижу: он шагает впереди, легкой, можно сказать, шальной походочкой, курточка нараспашку, шарфик через плечо, а в руках гитара, по ходу дела что-то наигрывает… Два огромных чемодана тащила, точней катила на колесиках (тогда такие чемоданы были в диковинку!) Марина. А одета она была в шикарную, до пят, норковую шубу… Зрелище было замечательное… В этой картинке — вся наша замечательная Россия, где форма не стоит на первом месте. Ну не был в тот момент Высоцкий джентльменом, и что с того… Поскольку Влади — тоже женщина русская, то она все понимала, не ругала мужа, не роптала, кто знает, может быть, в этот момент на него снизошло вдохновение и Володя что-то сочинял. Или у них с Мариной в поезде какая-то размолвка вышла… В общем, кому тащить чемоданы — был явно не самый важный вопрос. И это все так правильно, разумно по жизни…»[642]

После съемок они вместе летели в Москву. Проклова торопилась на спектакль. Но Москва не принимала из-за сильного снегопада.

«Я начала причитатать:

— Спектакль! Я не успею. Меня из театра выгонят! Высоцкий сначала неудомевал:

— Как это — выгонят? Что, заменить тебя некем? Да брось ты — заменят, куда они денутся!

Потом утешал:

— Успеешь, успеешь.

Потом ушел. Потом вернулся.

— Все, сейчас сядем. Пилоты скажут, что у них керосин кончается, им дадут аварийную посадку. Я железно договорился, за концерт.

То есть он, чтобы мы сели, подбил экипаж на ложь. А за это пообещал пилотам петь. Что и выполнил. Бесплатно, разумеется…»[643] Сели благополучно. И Елена Проклова умчалась в свой МХАТ.