Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

А иностранки, в свою очередь, любили Высоцкого, и он, констатировал польский друг Высоцкого Даниэль Ольбрыхский, «очень любил девушек»[708].

Вениамин Смехов в своем болгарском дневнике фиксировал: «12 сентября. Театр… Радио. 17 часов — «Добрый человек». Репетиция и сразу — спектакль… Красавица Сильвия. Думал: мой успех. Оказалось: Высоцкого»[709].

Кто такая загадочная Сильвия?.. Вот незадача. Совершенно случайно удалось вычислить таинственную красавицу с невольной помощью софийского журналиста Любека Георгиева (ныне покойного). В своих воспоминаниях он говорил о том, что «на встрече в Клубе иностранных журналистов актриса Сильвия Рангелова рассказала Высоцкому, что его песни были использованы также в спектакле «Каждый ищет свой остров» Р. Каугвера в театре «София»… Ему было приятно, что у нас его ценят не только как артиста…» Кажется, это была-таки она, таинственная Сильвия…

Бывшая актриса Великотырновского театра имени Константина Касимова Томаица Петева вспоминает: «Мне выпала невероятная удача сидеть с левой стороны от Высоцкого. Угощение, смех — как на любом банкете… Около 23 часов он обратился ко мне: «Знаете что, давайте потом соберемся где-нибудь, потому что чувствую, что меня заставят петь, а это будет мне неприятно»… Мы, 6 человек (пятеро болгар и он), ушли незаметно, взяли гитару. Но было невозможно пригласить компанию к себе, потому что у меня гостили родственники. И мы пошли к одной коллеге. Высоцкий пел до утра… Меня радует тот факт, что он вспоминал красоту Велико-Тырново и болгарских девушек…»[710]

Именно во время болгарских гастролей Таганки в 1975 году художница Дора Бонева (жена поэта Любомира Левчева) написала портрет Владимира Высоцкого. «Она писала его с натуры, — рассказывал Любен Георгиев, — во время короткого и очень напряженного пребывания в Софии, когда у Высоцкого не было ни минуты отдыха от спектаклей, восстановительных и монтажных репетиций, записей, интервью, встреч со знакомыми и незнакомыми, концертов и т. п. Он взял ключ от мастерской у мужа Доры Боневой и приходил туда ночевать, так как телефон в его номере в гостинице не умолкал, к тому же кто-то без конца стучался в дверь…»[711]

Упоминавшийся уже поэт Петр Вегин по просьбе польской переводчицы и журналистки Лилианы Коротковой стал инициатором ее встречи с премьером Театра на Таганке. Лилиана сияла от восторга. Давали «Десять дней, которые потрясли мир»… В перерыве они устроились в гримерной. Он закурил, откровенно разглядывал Лилиану. Вегин тем временем надписал Высоцкому свою новую книжку.

«Володя сразу положил ее в карман пиджака:

— Чтобы здесь не забыть в суматохе. Когда-нибудь тоже тебе подарю свою… Вот же везунок — и книги у него выходят, и красавицы вон какие с ним…»

Потом он пел, «…пел с явным удовольствием, и нам доставляя радость, и сам ее получая. Лилиана склоняла золотые локоны на свой магнитофончик и смотрела на Володю с откровением Магдалины… После спектакля были еще какие-то Володины гости, и мы все вместе поехали в ВТО… Кончилось все, естественно, за полночь, и мы с Лилианой до самого рассвета крутили пленку: «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Вегин считал, что песня была только-только написана. Стало быть, это был конец 1972-го. И вообще, он (Вегин) просто и хорошо сказал: «Мы жили в одно время, в одном городе, любили самых очаровательных девчонок — девчонок нашего поколения, одним радостям радовались и одними слезами плакали…»[712]

В Штатах на вечеринке, организованной продюсером Майком Медовым, знаменитый голливудский режиссер чешского происхождения Милош Форман, снявший «Полет над гнездом кукушки», попросил гостя спеть. Первыми на пение Высоцкого среагировали Бэлла Давидович и Натали Вуд (они-то хоть немного знали русский язык). Постепенно певца начали окружать актеры. И, прежде всего, женщины. Лайза Минелли и вовсе пристроилась чуть ли не у ног заморского гостя. Вуд и Давидович на ушко тихонько переводили голливудским звездам тексты песен. «От твоего голоса их бросает в дрожь. Женщины прижимаются к своим спутникам, мужчины курят, — напишет затем в своей книге Марина Влади. — Исчезает небрежность манер… масок не осталось. Вместо светских полуулыбок — лица. Некоторые даже и пытаются скрывать и, закрыв глаза, отдались во власть твоего крика. Ты исполняешь последнюю песню, и воцаряется долгая тишина. Все недоверчиво смотрят друг на друга. Все они в плену у этого человечка в голубом. Лиза Минелли и Робер де Ниро задают тон, выкрикнув: «Потрясающе! Невероятно!..»[713]

Марина и не собирается скрывать ревность: «Лиза Минелли, с ее огромными, во все лицо глазами и накладными ресницами, бросает на тебя плотоядный взгляд…»[714]