Женская месть

В этом новом районе дома стояли вне логики – за номером двенадцать шел двадцатый, потом восьмой. Кудряшов долго плутал, пока не нашел нужный дом, потом еще долго блуждал, не в силах отыскать нужный корпус. В подъезде Кудряшову пришлось нудно объясняться с консьержкой – не хотелось пугать добрую женщину красной корочкой. Наконец, позвонив в нужную дверь и услышав почти не ожидаемые шаги, Кудряшов облегченно вздохнул. Так, на выдохе, ему и пришлось спрашивать:

– Виталий Александрович?

– Да? – в голосе худого седеющего человека звучала та же вопросительная интонация.

– Уголовный розыск.

– О, как интересно, – обрадовался хозяин и посторонился, впуская Кудряшова, – опять кого-нибудь ограбили?

– Почему? – вздрогнул сыщик.

– Нет? Странно. Тут у нас в доме каждый день кого-то грабят почему-то. Меня тоже пытались. Дверь не сумели только открыть – мальчишки, жалко, жизнь себе поломали. Я следователю говорю: Бог с ними, не взяли же ничего. Но он мне долго что-то объяснял про законы… Так чем обязан?

Кудряшов поудобнее устроился в предложенное кресло:

– Грабят, Виталий Александрович, это когда с насилием над личностью. А когда тайно похищают имущество – это крадут. У вас в доме, как я понял, пока крадут, слава тебе, Господи. Виталий Александрович, дело в том, что трагически погибла некая Коляда Алевтина Григорьевна…

– Вот оно что, – удивленно протянул Виталий Александрович, – но тут я вряд ли вам сгожусь на что-то. Я почти ее не знал.

– Да. Я понимаю, – согласился Кудряшов, – но вы занимаетесь астрологией. Вы – астролог.

– Какой я астролог? – махнул рукой Виталий Александрович и доверчиво посмотрел на Кудряшова, – это так… Знаете, я ведь кандидат технических наук. Раньше подрабатывал репетиторством. Теперь учу людей астрологии. Современнее получается, выгоднее, да и интереснее. Астрологии ведь можно научить, вы знаете. Это не какая-нибудь экстрасенсорика с ее идеей элитности и исключительности, с напускными тайнами, с мощнейшим механизмом внушения, которое предполагает, как бы изначально, мороченье людям голов. Это вполне конкретная наука, определенный объем знаний, в принципе, доступный каждому, кто захочет его освоить. Но, конечно, как и в любом другом деле, есть талантливые носители этих самых знаний, есть бездарные. Но научиться может каждый.

Кудряшов, наконец, понял, кого напоминает ему Виталий Александрович. В 10 классе Слава собирался поступать на физфак МГУ и занимался у репетитора, который был точь в точь Виталий Александрович: та же манера потирать руки, как от холода, те же приподнятые плечи, та же посадка головы – словно птица, нахохлившись, по сторонам озирается. Славин репетитор вечно мерз, а потому у его ног обычно горел пучок электрических лампочек, служа наглядным пособием для объяснения многогранных свойств энергии, которая и светит, и греет. Физиком Кудряшову стать не довелось – провалился на экзаменах, а после армии поступил уже на юрфак. И сейчас, глядя на Виталия Александровича, Слава в который раз обрадовался этому обстоятельству. Виталий Александрович был типичным технарем. И типичным учителем-репетитором: человеком, который много знает, но не может сам извлечь ничего конструктивного из своих знаний, а потому ему необходим посредник – ученик.

– Лариса Павловна Верещагина, – Кудряшов пытался сохранить бесстрастный тон, – ваша ученица?

– Да, – гордо сказал Виталий Александрович, – Лариса – моя ученица.

– Лариса была подругой Коляды.

– Подругой – не подругой… Это сложнее.

– Расскажите, – попросил Кудряшов и добавил с иронией: Я пойму.

Учитель астрологии иронии не принял:

– Боюсь, что вам трудно будет понять. Но – попробуем. Хотя, честно говоря, мне не хотелось бы касаться этой темы. Я не уверен, что Лариса от этого не пострадает, – быстрый взгляд в сторону Кудряшова.

– Я вам обещаю, – серьезно заверил Кудряшов, – не пострадает. Нам, то есть мне, как занимающемуся этим делом, важно располагать сведениями о той области знаний, которыми владела Коляда.

– Располагать сведениями? – Виталий Александрович усмехнулся.

– Хотя бы ориентироваться, – согласился Кудряшов.

– Да, но Коляда занималась совсем не тем, чем занимаемся я и Лариса. Это – во-первых. Во-вторых, вы спросили, почему они дружили, то есть, почему общались. Видите ли, Лариса – очень способная ученица. Знаю по себе: учить ее – одно удовольствие. Наступает момент, когда она… Когда полученные знания становятся для нее естеством, ее полной и безраздельной собственностью. Тогда она поднимает тебя самого на новый уровень. Она начинает отдавать. Так что Алевтину я могу понять: Лариса трактовала ее примитивные знания на таком уровне, что деревенской гадалке и не снилось. А вот почему с ней дружила Лариса…

– Наверное, чтобы учиться, – подсказал Кудряшов.

Виталий Александрович хмыкнул:

– Дело в том, что Лариса – немножко вампирчик. Она перенимает у человека, с которым общается, очень многое, пожалуй, слишком многое: сущность, естество, энергию. Не желая этого – но перенимает. Потому очень осторожна в дружбах и знакомствах.