Женская верность

— Мам, да что я фамилию своей бабушки не знаю? — шепотом, чтоб никого не разбудить, удивилась Елена.

— Откуль фамилия-то повелась, знаешь ли? Ещё ранее нашего отца на деревне Берендеевым отродьем кликали. Значит, шел он от рода Берендеев. А Тюрютиковых в нашем Покровском почитай половина. Дед говорил, что было в старину племя Тюрков, да двигались к нашим местам Татары, насильничали и грабили. Всё своим конникам безнаказанно дозволял. Вот наши Тюрки с князем Святославом объединились да Татар тех и разбили. А как уж Тюрки пришли в эти места, то прозвали их Бродниками, или Берендеями. К нашим местам татар не допустили. Потом часть Тюрков в Рязанских лесах осела, а часть за моря ушла, лучших мест искать. Оттуда мы голубоглазы и белокожи, как племена Святослава, но кудрявы и черноволосы как Тюрки. Из наших же мест род боярыни Морозовой. Помирая, бабка твоя Прасковья говорила мне, что пробабка она наша. Своенравна да свободолюбива. Царю-Батюшке и то не покорилась. Но оно ить известное дело, супротив ветра писать — только обрызгаться. Кто знает, поняла ли это боярыня, али как судьба по-другому рассудила, только сама-то она сгинула от царской немилости, а сына свово через верных людей среди своей кровной родни, специально для этого дела причисленных к простолюдинам, спрятала. А чтобы отыскать можно было, да род не затерялся бы, кликать велела потомком Тюрков, народ потом уж так и звал — род Тюрютиковых…

— Мамань, Ленушка, ну ночь же глухая. Вам что, дня не хватило наговориться? — Петро недовольно натянул одеяло на голову.

— Уж все уши пожужжали. Давайте-ка спать, сколько в самом деле можно? — Тамара сонно пробормотала что-то ещё, скорее из солидарности с Петром. И тут же ровно засопела, будто и ничего не говорила.

— Ладно. Не последний день живем. Покель доедем, далее что знаю — расскажу. А счас, и в самом деле, давай спать.

— Мам, может и правда, выйдем в коридор? А?

— Нет. Щёй-то душа у меня винтом зашлась. Спи. Я покель помирать не собираюсь. Доскажу. Да и Кулинка много чего знает. Иди, — и Устинья распрямила затёкшие ноги.

Сон не шел. Елена лежала с открытыми глазами. Громыхали на стыках рельс вагоны. Поезд уносил в Сибирь. А перед глазами мелькали невиданные, неслыханные, бог весть откуда взявшиеся, картины.

Вот на лесной поляне русоволосый и голубоглазый красавец прыгает через костёр, а следом за ним в вихре искр летит тоненькая, белолицая, кудрявая и черноволосая девица. Вот Берендей догоняет её среди весенних трав, она оборачивается, и Елена видит другое лицо — свою тёзку, младшую дочь Ильи — красавицу Елену. Вот они в своем доме, и люлька, и лапти у печи…

— Ленушка, уж скоро обед. Вставай. Пойдем, умоемся, — Петро уже давно проснулся и смотрел в окно. Однако пообедать не помешало бы. Вот и Тамара тоже не против. Надо жену с тёщей будить.

— Лен, ну вставай. Ещё выспишься. Дорога дальняя.

Елена открыла глаза, но странное ощущение, будто оказалась не в том месте и не в том времени, заставило её вновь зажмуриться. Вот, сейчас она вернётся в весенний лес…

— Лен, ну что с тобой?

Она глубоко вздохнула. Только ощущение нереальности происходящего не покидало её весь день.

Устинья тоже была молчалива. Она и так-то не особо разговорчива была. А тут, прижавшись к вагонному стеклу, всё смотрела и смотрела на мелькающие леса и перелески.

Глава 33

ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

Встречал Илья на мотоцикле. Надёжно упакованный телевизор со всеми предосторожностями поместили в люльку. Туда же положили связку книг, которые для Ильи накупил Петро.

— Вот, Надька хотела своего Петра отправить. Все-таки у них машина. Все бы вошли. Да его с работы не отпустили. Срочный заказ. А ему, куда деться? Все ж таки и квартиру, и машину, и даже гараж возле дома дали, — суетился Илья.

— Да, ладно. Забирай свою жёнушку. Главное телевизор доставить в целости, — улыбнулся Петро, которому порядком надоела и московская суета, и дорожная теснота.

Тамара же наоборот, вдруг заметила, что и вокзал какой-то маленький, не то, что в Москве. Да и ехать на заднем сиденье мотоцикла не очень-то хотелось. Да и Илюшка… Чего разговорился? Надька вон на машине, как барыня… А разве она хуже? Вон как мужики в Москве на улицах, чуть шеи себе не вывихнули. Петр и то заметил. Так и сказал, что, мол, глаз да глаз за ней нужен. А при хорошем-то мужике…

— Томка, ну чего ты? Давай подгребай к мотоциклу, а я пока нашим помогу до остановки чемоданы донести, да в автобус посажу. А то неудобно. Мы как баре, а им…

— Да, ладно. Раскудахтался. Иду, — и она, запрокинув голову, шагнула к мотоциклу.

Илья с удивлением и неудовольствием взглянул на жену, но в руках уже был тяжёлый чемодан и он поспешил догонять родственников.

В один из дней, ближе к вечеру, прикинув, что либо Илья, либо Тамара будут дома, Акулина направилась в гости посмотреть, как телевизор кажет. С собой у неё была сумка с продуктами: картошка, квашеная капуста, кусочек сала, да кулёк конфет для девчонок. Дома был только Илья. Он то пытался читать книгу, то ходил от одного окна к другому. Вслед за Акулиной вернулась из школы Наташка.