Женская война

Напротив того, крепостная артиллерия видела перед собой только врагов и потому действовала все быстрее и сильнее.

Вдруг королевская артиллерия замолчала: очевидно было, что начался приступ и что наступающие и осажденные вступили в рукопашный бой. Зрители смотрели на поле боя со страхом.

Между тем дым, который уже не прибавлялся после того, как смолкли орудия и мушкеты, медленно поднялся вверх. Стало видно, что королевская армия в беспорядке отброшена, что подножия стен покрыты трупами. В укреплении был сделан пролом, но его заполняли люди, пики, мушкеты. Среди них стоял Ришон, залитый кровью, однако спокойный и хладнокровный, как будто он присутствовал только в качестве зрителя при страшной трагедии, в которой только что сыграл такую важную роль. Он держал в руках топор, притупившийся от ударов.

Казалось, какое-то колдовство хранило этого человека, который беспрестанно находился в огне, всегда впереди — во весь рост, без всякого прикрытия. Но ни одна пуля не попала в него, ни одна пика не ранила: он был столь же неуязвим, сколь и бесстрашен.

Три раза маршал де Ла Мельере сам водил войска на приступ, три раза их опрокинули на глазах короля и королевы.

Горькие слезы текли по бледным щекам юного короля. Анна Австрийская ломала руки и шептала:

— О, если этот человек когда-нибудь попадет в мои руки, я страшно отомщу ему в пример прочим.

К счастью, темная ночь быстро спускалась, как бы стараясь скрыть краску стыда на лице королевы. Маршал де Ла Мельере приказал бить отбой.

Ковиньяк оставил свой пост, сошел с возвышения, на котором стоял, и, засунув руки в карманы штанов, пошел по лугу к гостинице метра Бискарро.

— Ваше величество, — сказал Мазарини, указывая пальцем на Ковиньяка, — вот человек, который за небольшую сумму избавил бы нас от необходимости проливать столько крови.

— Полно, господин кардинал, — возразила королева, — может ли такой расчетливый человек, как вы, давать подобный совет?

— Ваше величество, я расчетлив, вы правы, я знаю цену золота, но знаю и цену крови, а в эту минуту для нас кровь дороже денег.

— Будьте спокойны, господин кардинал, за пролитую кровь мы отомстим. Послушайте, Коменж, — прибавила Анна Австрийская, обращаясь к лейтенанту своих гвардейцев, — ступайте к господину де Ла Мельере и попросите его ко мне.

— А ты, Бернуин, — сказал Мазарини своему камердинеру, указывая на Ковиньяка, который уже подходил к гостинице «Золотого тельца», — видишь этого человека?

— Вижу, монсеньер.

— Приведи его ко мне тайно, когда будет смеркаться.

XVI

На другой день после свидания со своим возлюбленным в церкви кармелитов виконтесса де Канб отправилась к принцессе, чтобы исполнить обещание, данное Канолю.

Весь город находился в волнении: узнали о том, что король прибыл к Веру, и в то же время о блестящей обороне Ришона, который с пятьюстами человек три раза отразил королевскую армию, состоявшую из двенадцати тысяч воинов. Принцесса узнала это известие одной из первых и, в восторге захлопав в ладоши, вскричала:

— Ах, если б у меня было сто человек похожих на моего храброго Ришона!

Виконтесса де Канб разделила общую радость и была вдвойне счастлива: она могла искренне хвалить подвиг человека, которого уважала, и кстати высказать свою просьбу, которая могла не иметь успеха, если б было получено дурное известие. Теперь же выполнение ее просьбы облегчалось вестью о победе.

Но принцесса при всей своей радости была озабочена такими важными делами, что Клер не решилась рисковать успехом своей просьбы. Обсуждалась посылка отряда в помощь Ришону; все понимали, что оночень нуждается в ней, потому что скоро армия герцога д’Эпернона соединится с королевской. В совете принцессы толковали об этом. Клер, увидев, что в эту минуту политические дела берут верх над сердечными, ограничилась ролью советницы в государственных делах и в этот день ни слова не сказала о Каноле.

Коротенькое, но нежное письмо уведомило дорогого пленника об этой отсрочке. Новое промедление показалось ему не столь тягостным, как можно было подумать, в ожидании счастливого события есть почти столько же сладких ощущений, сколько и в самом событии. Сердце Каноля было так полно любви, что ему нравилось (как говорил он) ждать в передней счастья. Клер просила его ждать терпеливо — он ждал почти с радостью.

На другое утро вспомогательный отряд был собран. В одиннадцать часов он отправился вверх по реке, но ветер и течение были противные, а потому рассчитали, что, как бы он ни спешил, все-таки, двигаясь на веслах, пристанет к крепости не ранее следующего дня. Капитан Равайи, начальник экспедиции, получил в то же время приказание осмотреть по дороге крепость Брон, которая принадлежала королеве и место коменданта в которой было вакантно.

Все утро принцесса провела, надзирая за приготовлениями и деталями погрузки отряда на суда. После обеда назначили большой совет для обсуждения мер, какими следует воспрепятствовать, насколько возможно, соединению герцога д’Эпернона с маршалом де Ла Мельере, по крайней мере, до тех пор, пока подкрепление подойдет к Ришону и вступит в его цитадель.