Женская война

И Ковиньяк почтительно приподнял шляпу.

— Стало быть, во Франции два короля? — вскричал несчастный путешественник.

— Точно так, сударь: вот почему я имел удовольствие просить вас предпочесть моего и почитаю обязанностью пригласить вас на его службу.

— Сударь, я принесу жалобу парламенту!

— Парламент — третий король, это правда, и вам, вероятно, придется служить и ему. Наша политика чрезвычайно обширна. Поедемте, сударь!

— Но это невозможно, сударь: меня ждут по делам.

— Где?

— В Орлеане.

— Кто ждет?

— Мой прокурор.

— Зачем?

— По денежному делу.

— Первое дело — служба государству, сударь!

— Но разве нельзя обойтись без меня?

— Мы надеялись на вас! Неужели вы измените нам? Но если, как вы изволите говорить, вы отправляетесь в Орлеан по денежному делу…

— Да, точно.

— В какую сумму дело?

— В четыре тысячи ливров.

— Которые вам следует получить?

— Нет, заплатить.

— Вашему прокурору?

— Именно ему.

— За выигранную тяжбу?

— Нет, за проигранную.

— Действительно, сумма значительная. Четыре тысячи ливров?

— Да, четыре тысячи.

— А, это обстоятельство можно принять в уважение… Четыре тысячи ливров! Такую именно сумму вы должны были бы заплатить, если б принцы согласились взять вместо вас заместителя.

— Вот еще! Да я найду охотника за сто экю!

— Такого заместителя, который, подобно вам, ездил бы на муле, как на лошади; заместителя, который знал бы восемнадцать тысяч семьсот семьдесят законов? Не может быть! За обыкновенного человека, разумеется, достаточно и ста экю. Но если б мы довольствовались обыкновенными людьми, так не стоило бы вступать в соперничество с королем. Нет, нам нужны люди с такими заслугами, как у вас, люди вашего звания, вашего роста. Какого черта! Зачем вы так мало цените себя! Мне кажется, вы вполне стоите четырех тысяч ливров.

— Вижу, к чему вы подбираетесь! — вскричал горожанин. — С оружием в руках вы хотите обокрасть меня!

— Сударь, вы оскорбляете нас, — возразил Ковиньяк, — и мы с вас живого содрали бы кожу, если б не боялись повредить доброй славе армии принцев. Нет, сударь, отдайте нам ваши четыре тысячи ливров, но не думайте, что это вымогательство; нет, это необходимость.

— Так кто же заплатит моему прокурору?

— Мы.

— Вы?

— Мы.

— А доставите ли мне расписку?

— Как следует, по форме.

— Им подписанную?

— Разумеется.

— Ну, тогда другое дело.

— Так вы согласны?

— Поневоле согласишься, когда нельзя сделать иначе.

— Теперь дайте мне адрес прокурора и кое-какие необходимые сведения.

— Я сказал, что уплачиваю деньги по приговору суда после проигранного процесса.

— Против кого?

— Против некоего Бискарро; он взыскивал с меня эти деньги как наследство после своей жены, которая была родом из Орлеана.

— Осторожнее! — прошептал Фергюзон.

Ковиньяк подмигнул ему, что значило: «Не бойся, я уж все обдумал».

— Бискарро! — повторил Ковиньяк. — Это не содержатель ли гостиницы в окрестностях Либурна?

— Точно так, между Либурном и Сент-Андре-де-Кюбзак.

— Под вывеской «Золотого тельца»?

— Да, да, вы знаете его?

— Немножко.

— Мерзавец! Тянет с меня деньги…

— Которые вы ему не должны?

— Должен… но надеялся не заплатить их.

— Понимаю, это очень неприятно.

— О, уверяю вас, что мне было бы гораздо приятнее видеть эти деньги в ваших руках, чем в его.

— Ну, так вы будете довольны.

— А расписка?

— Поезжайте с нами, тогда получите ее.

— Но как вы ее добудете?

— Это уж мое дело.

Поехали к Орлеану, куда и прибыли через два часа. Горожанин привел вербовщиков в ближайшую от его прокурора гостиницу. То был гнусный притон под вывеской «Голубка из ковчега».

— Теперь, — спросил путешественник, — что нам делать? Мне бы очень не хотелось отдавать мои четыре тысячи до получения расписки.

— Пожалуй, извольте. Знаете ли вы руку прокурора?

— Как не знать!

— Если мы принесем расписку от него, вы без возражения отдадите нам деньги?

— Тотчас отдам! Но без денег мой прокурор не даст расписки. Я его знаю.

— Я заплачу ему эту сумму, — сказал Ковиньяк.

И в ту же минуту, вынув из мешка четыре тысячи ливров, две тысячи луидорами и две тысячи полу пистолями, разложил их кучками перед глазами удивленного горожанина.

— Как зовут вашего прокурора? — спросил он.

— Метр Рабоден.

— Возьмите перо и пишите.

— Хорошо!

Горожанин взял перо. Ковиньяк стал диктовать:

«Метр Рабоден!

Посылаю Вам четыре тысячи ливров, которые по приговору суда обязан я заплатить метру Бискарро. Я подозреваю, что он намерен употребить их на дурное дело. Сделайте одолжение, снабдите сего посланного надлежащей форменной распиской».

— А дальше? — спросил горожанин.

— Поставьте число и подпишите.

Тот подписал.

— Ну, Фергюзон, — сказал Ковиньяк, — возьми это письмо и деньги, переоденься мельником и ступай поскорей к прокурору.

— Что я должен сделать у прокурора?

— Отдай ему деньги и возьми с него расписку.

— Только-то?

— Да.

— Я что-то не понимаю.

— Тем лучше, ты исправнее выполнишь поручение.