Женская война

Клара положила руку на сердце, она едва могла дышать. Она убедилась в истине, о которой прежде только догадывалась: что герцог де Ларошфуко ради нее, вероятно, изменил герцогине де Лонгвиль и что он говорит все это из ревности. Действительно, назад тому два года князь Марсильяк ухаживал и волочился за виконтессой столько, сколько позволяла ему его всегдашняя нерешительность, которая делала из него самого несносного врага, если он не был преданнейшим другом. Поэтому виконтесса не хотела ссориться с таким человеком.

— Знаете ли, герцог, вы человек бесценный, особенно в таких обстоятельствах, в каких мы теперь находимся. Кардинал Мазарини чванится своею полицией, а она не лучше вашей.

— Если бы я ничего не знал, — отвечал герцог, — так я был бы совершенно похож на Мазарини и не имел бы причины вести с ним войну. Поэтому-то я стараюсь все знать.

— Даже тайны ваших союзниц, если бы у них были такие тайны?

— Вы сейчас произнесли слово, которое было бы перетолковано в дурную сторону, если бы его услышали. Женская тайна! Стало быть, ваша поездка и эта встреча — тайны?

— Объяснимся, герцог, потому что вы правы только наполовину. Встреча случилась совершенно неожиданно. Поездка составляла тайну, и даже женскую тайну, потому что о ней никто не знал, кроме меня и принцессы.

Герцог улыбнулся. Мастерская ее защита нравилась его проницательности.

— А Лене? — сказал он. — А Ришон? А маркиза де Турвиль, а виконт де Канб, которого я вовсе не знаю и о котором слышал в первый раз при этом случае?.. Правда, виконт ваш брат, и вы скажете мне, что тайна не выходила из семейного круга.

Клара начала хохотать, чтобы не рассердить герцога, который уже хмурился.

— Знаете ли, герцог… — начала она.

— Нет, не знаю, а извольте сказать, и если это тайна, то обещаю вам быть скромным не менее вас и рассказать ее только моему штабу.

— Пожалуй, скажу, хотя боюсь заслужить ненависть одной знатной дамы, которую опасно иметь врагом.

Герцог покраснел.

— Что же за тайна? — спросил он.

— В эту поездку, знаете ли, кого назначила мне принцесса Конде товарищем?

— Нет, не знаю.

— Вас!

— Правда, принцесса спрашивала меня, не могу ли я проводить одну особу, которая едет из Либурна в Париж.

— И вы отказались.

— Меня задержали в Пуату необходимые дела.

— Да, вы ждали известий от герцогини де Лонгвиль.

Ларошфуко быстро взглянул на виконтессу, как бы желая прочесть в ее сердце ее мысль, подъехал к ней ближе и спросил:

— Вы упрекаете меня за это?

— Совсем нет, ваше сердце нашло такой превосходный приют, что вы вместо упреков имеете полное право ждать похвалы.

— Ах, — сказал герцог с невольным вздохом, — как жаль, что я не поехал с вами!

— Почему?

— Потому что не был бы в Сомюре! — отвечал герцог таким тоном, который показывал, что у него готов другой ответ, но он не смеет или не хочет высказать его.

Клара подумала:

«Верно, Ришон все рассказал ему».

— Впрочем, — продолжал герцог, — я не жалуюсь на мое частное несчастие, потому что из него вышло общественное благо.

— Что хотите вы сказать, герцог? Я вас не понимаю.

— А вот что: если бы я был с вами, так вы не встретили бы этого офицера, которого после прислал Мазарини в Шантильи… Из всего этого ясно видно, что судьба покровительствует нам…

— Ах, герцог, — сказала Клара дрожащим голосом, взволнованная горьким воспоминанием, — не смейтесь над этим несчастным офицером!

— Почему же?

— Потому что он в несчастии… Он, может быть, теперь уже умер и жизнью заплатил за свое заблуждение или за преданность…

— Он умер от любви? — спросил герцог.

— Будем говорить серьезно. Вы хорошо знаете, что если бы я решилась отдать сердце мое кому-нибудь, так не стала бы искать его на большой дороге… Я говорю вам, что несчастный офицер арестован сегодня по приказанию кардинала Мазарини.

— Арестован! — повторил герцог. — А как вы это знаете? Тоже случайно, нечаянно!

— Да. Я проезжала через Жоне… Вы знаете Жоне?

— Очень хорошо знаю, там меня ранили в плечо… Так вы ехали через Жоне, через то самое село, в котором, как рассказывают…

— Ах, герцог, оставим эти рассказы в покое, — сказала Клара, покраснев. — Я проезжала через Жоне, увидела отряд солдат, они арестовали и увели человека при мне. Это был он!

— Он, говорите вы? Ах, будьте осторожны, виконтесса! Вы сказали он!

— Да, разумеется, он, то есть офицер. Оставьте ваши тонкости, и если вы не жалеете несчастного…

— Мне жалеть его! — воскликнул герцог. — Помилуйте, да разве у меня есть время жалеть, особенно о людях, которых я вовсе не знаю?

Клара украдкою взглянула на бледное лицо герцога и на его губы, сжатые злобною улыбкою, и она невольно вздрогнула.

— Мне хотелось бы иметь честь проводить вас подальше, — продолжал герцог, — но я должен оставить гарнизон в Монроне: извините, что я оставляю вас. Двадцать дворян (они счастливее меня) будут конвоировать вас до места пребывания принцессы. Прошу вас засвидетельствовать ей мое нижайшее почтение.

— Так вы не едете в Бордо? — спросила Клара.