Женская война

— Так вот причина той холодности, которую герцог выказал вам, Клара?

— Пусть его будет холоден, он разогреется при первых залпах, которые направит на нас маршал Мельере. Эти господа хотят воевать, так пусть воюют!

— Будем осторожны, Лене, — сказала принцесса, — не должно слишком сердить их, у нас никого нет, кроме них.

— А у них ничего нет, кроме вашего имени. Пусть попробуют сражаться за себя, мы увидим, долго ли они могут продержаться!

Маркиза де Турвиль вошла, и радостное выражение ее лица изменилось в беспокойство, которое еще более усилилось от последних слов Лене.

Она живо подошла и сказала:

— План, который я имела честь предложить вашему высочеству, верно, не понравился господину Лене?

— Напротив того, маркиза, — отвечал Лене, почтительно кланяясь, — и я почти сохранил вашу редакцию. Только одно изменено: прокламация будет подписана не герцогом Бульонским и не Ларошфуко, а герцогом Энгиенским. Эти господа подпишут свои имена после его высочества.

— Вы компрометируете молодого принца!

— Да как же иначе, если мы за него сражаемся?

— Но жители Бордо любят герцога Бульонского, душою преданы герцогу де Ларошфуко и вовсе не знают его высочества герцога Энгиенского.

— Вы ошибаетесь, — сказал Лене, вынимая по обыкновению бумагу из кармана, который всегда удивлял принцессу своею вместимостью, — вот письмо президента из Бордо, он просит меня, чтобы прокламации были подписаны юным принцем.

— Ах, что заботиться о мнении парламентов, Лене! — воскликнула принцесса. — Не стоило освобождаться от власти королевы и Мазарини, если надобно подпасть под влияние парламента!

— Вашему высочеству угодно въехать в Бордо? — спросил Лене решительно.

— Разумеется.

— Ну, так это решительное их условие: они хотят сражаться только за принца.

Маркиза закусила губы.

Принцесса продолжала:

— Так вы заставили нас бежать из Шантильи, заставили нас проехать полтораста лье, и для чего? Чтобы принять оскорбление от жителей Бордо!

— То, что вы изволите принимать за оскорбление, есть почесть. Что может быть лестнее для принцессы Конде, как знать, что ее принимают, а не других…

— Так жители Бордо не примут двух герцогов?

— Они примут только ваше высочество.

— Но что могу я сделать одна?

— Все-таки извольте въехать в город, потом ворота уже будут отворены, и все другие въедут за вами.

— Мы не можем обойтись без герцогов.

— И я то же думаю, а через две недели и парламент будет думать то же. Бордо не принимает вашей армии, потому что боится ее, но через две недели призовет ее для своей защиты. Тогда у вас будет двойная заслуга: вы два раза исполните просьбу жителей Бордо, и тогда, будьте спокойны, они все, от первого до последнего, будут готовы умереть за вас.

— Так город Бордо в опасности? — спросила маркиза.

— В большой опасности, — отвечал Лене, — вот почему необходимо занять его. Бордо может не принять нас, не изменив законам чести, пока нас там нет. Когда мы там будем, он не сможет выгнать нас, не покрывшись стыдом.

— А кто же угрожает городу?

— Король, королева, Мазарини. Королевские войска пополняются рекрутами; враги наши занимают позиции. Остров Сен-Жорж (он только в трех лье от Бордо) получил подкрепление войском, припасами, туда назначен новый комендант. Жители Бордо попробуют взять остров и, разумеется, будут разбиты, потому что им придется драться с лучшими войсками короля. Когда их порядочно разобьют и поколотят, как должно быть с горожанами, которые хотят представлять солдат, они станут звать на помощь и герцога Бульонского, и Ларошфуко. Тогда, ваше высочество, вы предложите условия парламенту, потому что оба герцога в ваших руках.

— Но не лучше ли постараться переманить на нашу сторону этого нового коменданта, прежде чем жители Бордо будут разбиты и упадут духом?

— Если вы будете в Бордо, когда их разобьют, так вам нечего бояться, что же касается до коменданта, то его никак нельзя подкупить.

— Нельзя? Почему?

Потому что он личный враг вашего высочества.

— Мой личный враг?

— Да.

— Почему?

— Он никогда не простит вам обмана, которого был жертвою в Шантильи. О, кардинал Мазарини не так глуп, как вы воображаете, хотя я беспрестанно твержу вам противное. И вот вам доказательство: он назначил на остров Сен-Жорж, то есть в лучшую здешнюю крепость, угадайте кого?

— Я уже сказала вам, что ничего не знаю об этом человеке.

— Того капитана, над которым вы так смеялись. Который по непостижимой неловкости выпустил ваше высочество из Шантильи.

— Каноля! — воскликнула Клара.

— Да.

— Каноль — комендант на острове Сен-Жорж?

— Именно он.

— Не может быть! Я видела, как его арестовали, видела собственными глазами.

— Точно так. Но у него сильное покровительство, и он опять попал в милость.

— А вы уже считали его умершим, бедная моя Клара, — сказала принцесса с улыбкой.

— Но точно ли вы в этом уверены? — спросила изумленная виконтесса.

Лене по обыкновению полез в карман и вынул из него бумагу.

— Вот письмо от Ришона, — сказал он. — Он описывает подробно прием нового коменданта и очень жалеет, что ваше высочество не назначили его самого на остров Сен-Жорж.