Женские истории пером павлина (сборник)

В начале осени мы с Федором решили две недели провести на теплоходе. Круиз по северным рекам и озерам. Что может быть романтичнее в это время года? Маша и Алексей нас отпустили.

– Мать-бабушка, – наигранно строго напутствовала меня Маша, – если мы не увидим коллекцию путевых рисунков и живописных этюдов, достойных выставки в зале Союза художников, то пеняй на себя. Будешь отбывать срок с Тамарой-внучкой.

Она намеревалась проводить нас. Это с малышкой-то! Непутевая у нас дочь. Мы буквально убежали из дома.

Белобортовый теплоход стоял у пирса Южного речного порта. Так что добираться туда нам почти два часа. Это на машине. Везде пробки.

У нас двухместная каюта-люкс на второй палубе в корме. У нас вторая и последняя смена в ресторане. Можно утром выспаться. А в обед не надо торопиться проглотить десерт, дабы освободить место.

У нас в конце концов с собой запас деликатесной закуски и отличнейшая выпивка. Мне врачи разрешил «девяносто капель» в день.

Неву мы просто проспали. Наш красавец отвалил от причальной стенки в десять вечера. Мы в это время отмечали начало нашего путешествия.

Валаам, Ладога, о которой сложено немало песен. Озеро встретило нас небольшим волнением. Мы отдохнули на водах Свири. Красивы ее берега. Мне даже удалось сделать пару акварельных пейзажных набросков.

Кижи. Это хорошо, что у власти нашлись средства хотя бы на реставрацию храмов. Северные избы-крепости тоже надо было бы поддержать. Хотя бы. Там я и рисовала, и писала. Много. Про себя говорила: «Вот, Машка, будет что выставить».

Обратный путь был также интересен. Но я вам не экскурсовод. Сами отправьтесь в путь. Нечего диваны придавливать.

* * *

Хочу вмешаться. Последние слова Тамары сказаны впустую. Не всякий может позволить такой круиз.

И еще. Дома в этот момент разворачивались почти драматические события. Но об этом они, Тамара Вениаминовна и Федор Иванович, узнают в свой черед.

* * *

Домой от речного вокзала мы ехали на «газели». Мои творения в легковую машину не поместились. Я была утомлена поездкой и одновременно счастлива и довольна. Масса впечатлений. Новые знакомства. И, что главное, я много работала. Я вновь почувствовала вкус к жизни. Пусть я трудяга-одиночка. И нет в моем подчинении никого, кроме листа и кисти с карандашом, но я тружусь. Именно тружусь. Ибо знаю я, не просто работа дает истинное удовлетворение, а труд приносит его. И жить надобно трудно. Тогда есть в ней смысл.

С этими мыслями и чувствами я ехала домой. Как же оглушительно стало для меня то, что встретила я там!

– Мама, ты только не волнуйся! – Когда так говорят, значит, надо как раз волноваться.

– Что с Тамарой?! – закончил звучать последний звук моего вскрика, как из глубины квартиры я услышала гуканье малышки. – Дура у меня дочь. Вот как врежу! Не надо волноваться. Скажет же. Так что случилось?

– Я беременна.

– Ты послушай, Федор, что говорит эта женщина. Отчего же я должна волноваться? Скажи на милость. Радоваться надо.

– Милые дамы, может быть, мы все-таки войдем в дом? Переоденемся, умоемся с дороги, а уж потом обсудим этот вопрос, – Федор начал втаскивать наш багаж.

За пятнадцать дней, что мы с Федором отсутствовали, в квартире произошли кое-какие изменения. На кухне у балконной двери я увидела кровать-раскладушку и в углу – свернутые в рулон постельные принадлежности.

– У нас гость? – естественная реакция.

– Нет, мама. У нас гостей не предвидится, – тон, с которым это было сказано, не оставлял сомнений – тут за время нашего отсутствия произошло нечто.

– А где Алексей?

– Не торопи события. Скоро ты будешь иметь удовольствие лицезреть доморощенного Отелло.

Все стало на свои места. Естественный ход жизни. Муж старше жены. Он весь в хлопотах и заботах. Она целыми днями одна. И тут на тебе. Беременна. От кого? Я же всю дорогу на работе. На секс сил не хватает. А то, что было, так это не в счет.

Синдром ревнивца. Дорсальный эффект. Он практически неизлечим. Ты хоть пояс верности надень. Все едино. Будут тебя преследовать вспышки ревности. Недаром сексопатологи утверждают, что максимальная разница в возрасте в сторону мужчины не должна превышать десять лет. А тут все двадцать.

Маленькая Тамара развеяла обстановку. Мы наконец-то распаковались, умылись и переоделись. Маша накрыла на стол на кухне. И мы сели. Тут-то наша малышка и выдала:

– Баба дура.

Мы с Федором смеемся, а дочь сердится.

– Мама, я ее не учила, – дочь даже покраснела.

– А на дворе ты следишь за своей речью? – я-то знаю свою дочь.

– Ах, вот оно что! Там, знаешь, такая попалась противная баба. Вот черт!

– Не удивлюсь, если через пять минут твоя дочь пошлет тебя к черту.

– Как назовем малышку? – развеял «тучи» Федор.

– Если девочка, то Федорой, – моя дочь язва еще та, – если, мальчик Томом. Как у Марка Твена. Том Сойер.

– Ты, что, у врача не была?

– Нет, мама я и так знаю. Успеется.

– Я поражаюсь, – не удержался Федор. – В какое время мы живем? И, кажется, не на выселках. Как же не посетить врача?