Женские истории пером павлина (сборник)

Отблеск огня высветил лицо говорившего. Конечно! Это наш давнишний пациент. Старость не осквернила его облика. Все тот же седой ореол, все тот же нос с горбинкой. Он лежал у нас после обширного инфаркта миокарда. Как давно это было! Но, что он, народный художник разваленного Союза, здесь делает в этот поздний час?

Сама судьба вела меня сюда. Была не была. Подкрадусь к нему и в лоб задам вопрос: «Подскажите бедной женщине, как устроить выставку».

Маша устроила дочку на коленях Федора и начала «колдовать» у костра. Вскоре от него потянуло чем-то жареным.

Хозяин костра сам приблизился к нам.

– В вас я вижу людей, лишенных легкомысленности молодости. Давайте познакомимся. Меня зовут Вениамин.

Точно это он. Теперь сомнений нет.

Не пришлось нам поговорить. Наша Тамара проснулась. Как же говорить под аккомпанемент детского ора?

– Федя, друг мой, возьми Тому и иди домой. Мне жуть как надо поговорить с этим человеком, – сумела я прошептать на ухо мужу, и он покорно перенял у меня груз и пошел к черневшей в отдалении громадине дома.

Костер начал тухнуть. Молодые люди стали постепенно расходиться. Остались трое. Я, моя дочь и он. Полчаса мы говорили без помех.

– Тамара Вениаминовна, я с удовольствием приду к вам завтра же. Мне интересно посмотреть на ваши работы. Что же касается выставки, это отдельный разговор.

Как-то странно он смотрит на меня…

Что же, и на этом спасибо.

Глава четвертая

«Имя художницы, которая отважилась на персональную выставку сегодня, мы узнали, только посетив этот вернисаж. И если обратиться к изначальному смыслу этого слова, то мы не увидим в ее произведениях и тонкого слоя лака. Ее картоны и холсты полны открытого цвета и экспрессии рисунка». И так далее. Это я цитирую одну из заметок на мою выставку в зале на Охте…

…Вениамин Аркадьевич пришел к нам на третий день. С порога он заявил, что намерен не только посмотреть мою живопись, но крепко посидеть за дружеской беседой: «Ваша дочь являет уникальный образец современной амазонки. Я не хочу сказать ничего плохого о ее бюсте, но все ее суждения и действа подобны образу этих мужественных дочерей Черного моря».

Я видела: моя дочь вновь окунулась в омут. Увлеченность у нее соседствует со здравым смыслом и тонким расчетом.

– Спасибо за комплимент! Мне приятно, что нашелся мужчина, который не сказал ничего плохого о моем бюсте. Суждения же мои поспешны и не всегда верны.

Боже ж мой, откуда у Маши этот политес? Что за слог! Пусть ее. Чем бы дитя ни тешилось. Все же она дочь моя. Мне важно, чтобы этот вальяжный господин помог мне пробить бюрократию от искусства. Я честолюбива. Недаром давным-давно Анатолий Иванович, в ту пору молодой доктор наук, выразился обо мне так: «Ты обладаешь высоким уровнем претензий. Ты честолюбива, и это мне импонирует».

Что же, и сегодня я хочу, чтобы мои тщания на поприще изобразительного искусства были отмечены.

Вениамин Аркадьевич уходил от нас в отличном состоянии. Мы не позволили ему напиться допьяна, но и трезвым он не остался. Я была восхищена и Машей, и своим мужем. Они сыграли великолепную интермедию. Я едва сдерживала смех, когда Маша представляла мои работы.

– Вы должны проникнуться настроением автора. Учтите, это женщина в годах. За ее плечами горечь утрат и радость обладания. Вы же не можете не видеть, как в цвете переданы переживания. Вот здесь. Смотрите же. Смотрите!

Она таскала мэтра от одного холста к другому. В конце он просто воскликнул: «Только за то, что у автора такой адепт, можно живописцу присудить премию».

Мы с Федором довели его до стоянки такси и благополучно отправили домой. Это было в начале октября. А в канун праздника-новодела 4 ноября в выставочном зале на Охте была открыта экспозиция моих работ. Сорок три живописных и графических листов и полотен. На открытие пришел Вениамин Аркадьевич с молодой женой. Маша со свойственным ей сарказмом шепнула мне: «Не зная его историю, сказала бы, что перед нами пример классического инцеста».

Мэтр сказал несколько слов и удалился в зал, где был накрыт стол а-ля фуршет. Что же, его понять можно. Он насмотрелся на мои шедевры у меня дома.

Отступление восьмое.

Тамара не скажет, но мы отметим. Ее выставку посетила почти тысяча человек. Редкий случай для такого события. У нее купили пятнадцать работ. О сумме заплаченных денег мы не осведомлены. О главном она расскажет сама.

* * *

Сколько людей захотело посмотреть на мою мазню, я не знаю. Не хочу расстраиваться. А вот сколько у меня купили, скажу. Официально, с оформлением документов, пятнадцать. А всего двадцать одну картину. Очко.

– Мать, ты стала богачкой. Куда деньги будешь девать? – Маша побывала на выставке дважды. При открытии и еще раз одна. Как она сказала, хочу послушать, что говорят любители экзотики. В этом она вся.