Женские лики столетней войны

Постепенно прежние беды стали забываться — во всех невзгодах народ винил жадность и неразборчивость принцев. Сам король, казалось, достиг всего, о чем можно было желать. Он правил процветающей страной, был счастлив в семейной жизни и «превосходил всех мужчин в королевстве — высокий, крепко сбитый, кровь с молоком, с ярким, проницательным взглядом и шапкой светлых волос. Среди придворных никто не мог соперничать с ним в стрельбе из лука или метании дротика. Он был добр и прост в обращении и не отказывал в аудиенции никому, даже самым незнатным из народа, многих помнил по имени и никогда нс забывал оказашшх ему услуг. Бывало, он гневался, но никогда не проявлял несправедливости, помня, как веско звучит любое слово, сказанное принцем, и как может осчастливить или повергнуть в отчаяние подданного один его взгляд».

Король и королева старались как можно чаще бывать вместе, а в разлуке постоянно переписывались — Карл беспокоился о состоянии здоровья жены. 14 июня 1388 г. в десять часов утра родилась девочка, назвашгая Жанной. Это было нс совсем то, на что надеялась Франция, да и прожил ребенок всего два года, но молодые супруги были уверены, что небеса пошлют им еще много прекрасных детей.

Действительно, в мае 1389 г во время церемонии посвящения в рыцари королевских кузенов — Людовика и Карла Анжуйских—королева уже была на четвертом месяце беременности. В этот раз она переносила свое положение неожиданно тяжело. Празднества продолжались в течение шести дней; мистерии сменялись турнирами, турниры — религиозными церемониями. Во время этих увеселений произошло нечто, что бенедиктинский монах из Сен-Дени Мишель Пешуан назвал «позором прелюбодеяния», повлекшим за собой много бед. Он нс указал никаких имен, а официальные источники по понятным причинам об этом не заикнулись. Однако можно предположить, что речь шла о Маргарите Баварской, супруге старшего сына герцога Бургундии Жана Нсвсрского, и о брате короля Людовике Туреньском.

Людовик, единственный родной брат короля, получил воспитание благодаря свому гувернеру Филиппу дс Мезьс-ру. Оставшемуся в девять лет крутым сиротой принцу тот заменил и мать, и отца. Этот весьма просвсщстшй для своего времени человек стремился передать любимому питомцу все знания, которыми владел сам. В результате Людовик оказался самым образованным членом семьи и единственным, кто понимал классическую латынь. Преобладающими интересами Мезьера были волхвованис и чародейство — к этому он тоже сумел приохотить воспитанника. Принц увлекался оккультизмом, был в курсе некоторых колдовских приемов, часто в его окружении замечали чернокнижников и магов. На его груди постоянно висел мешочек с толчеными костями повешенного, а на руке красовался перстень, который держал во рту во время пытки подозреваемый. Он приобрел репутацию «верного служителя Венеры», а его власть над женщинами считалась сродни колдовской. Он хрешил легко, без угрызений совести. Предполагали, что благодаря волшебной силе талисманов дамы теряют способность сопротивляться любовным чарам их хозяина.

Людовик вырос человеком, страстно любившим дорогие удовольствия, но но временам впадал в благочестие. Несколько дней в неделю он проводил в монастыре сслсстин-цсв в Париже, бичуя плоть, и белые братья¹³ даже выделили благочестивому принцу собственную келью.

«Грустный, даже печальный, хотя и красивый, он кажется слишком меланхоличным для того, чье сердце столь же непроницаемо, как сталь», — писал о нем современный поэт.

В то время, Koi-да хронист упоминал о каком-то скандале, который впоследствии принес много бед, Людовик уже знал, что в авхустс должен жениться на своей итальянской кузине Валентине Вискоиги (1366—1408).

Она была единственной дочерью Изабеллы Французской и Джан Галсаццо Великого. Мать умерла, когда она была совсем ребенком, и сс воспитывала бабушка, Бьянка Савойская. Прекрасно образовать и сказочно богатая, Валентина считалась одной из самых желанных невест в Европе. Ес обручали четыре раза, но пи одну партию отец не посчитал достойной. Наконец, он решил остановиться на Франции, выдать сс замуж за младшего брата французского короля. Одпако принцессу нс отпускали к жениху до двадцати трех лет — до тех пор, пока новая жена отца пс родила сына-наслсдника.

Казалось, будущее Валентины лучезарно. Опа являла значительную персону: приносила в приданое Асти и, если не останется других наследников, права па герцогство Миланское. Королева Франции Изабелла приходилась ей двоюродной племянницей, и двум молодым женщинам сама судьба предназначила родственную любовь и дружбу. То, что Валентина была на шесть лет старше мужа, нс играло большой роли; династические браки заключались и с большей разницей лет.

Настораживало только то, что опа, как и королева Изабелла, принадлежала к ужасному роду миланских Висконти.