Женские лица русской разведки

Условия поступления и предметы обучения на юридическом факультете и юридических курсах были схожими. Так, для поступления необходимо было представить прошение о зачислении на учебу с приложением аттестата о среднем образовании, метрического свидетельства, свидетельства о политической благонадёжности и фотографий будущей курсистки. В учебную программу входило более 17 обязательных учебных предметов и около 10 необязательных. Обучение было платным.

Бестужевские курсы считались более престижными и ценились среди социал-демократов. Их в своё время окончили жена Ленина Н.К. Крупская и две его сестры: А.И. Елизарова-Ульянова и О.И. Ульянова.

Кстати, в Казани в 1906 году после долгого перерыва возобновили свою работу высшие женские курсы, так что Шорникова вполне могла бы получить образование на родине. Правда, на казанских курсах не было юридического направления. Возможно, именно по этой причине она оказалась среди социал-демократов столицы.

Однако не исключено, что все разговоры о поступлении на юридические курсы в Петербурге велись в целях конспирации, чтобы скрыть истинные мотивы перевода секретной сотрудницы из Казанского охранного отделения в столичное отделение политического сыска.

Взаимопонимание с начальством не сложилось

Вначале вся её деятельность в качестве секретного сотрудника была нацелена куратором ротмистром Кулаковым на адаптацию к столичной жизни и поиск личных контактов с представителями петербургской организации РСДРП.

Как показали дальнейшие события, агент столичной охранки «Казанская» была внимательной и наблюдательной не только в работе среди социал-демократов. Екатерина Николаевна подмечала недостатки в работе охранного отделения, о чём она рассказала 25 июня 1913 года на встрече с товарищем министра внутренних дел генерал-майором В.Ф. Джунковским в присутствии директора Департамента полиции действительного статского советника С.П. Белецкого. При этом последним велась запись рассказа Е.Н. Шорниковой-Юдкевич о её агентурной деятельности[348].

Она подтвердила факт своего ареста в Петербурге из-за принадлежности к партии социал-демократов и своё согласие на работу секретным агентом в ходе беседы с ротмистром Кулаковым. Момент начала сотрудничества Е.Н. Шорниковой с охранкой требует дополнительного уточнения на документальной основе, поскольку и в её словах, и в сведениях, сообщённых её прежними начальниками в системе политического сыска империи имеются значительные расхождения как по месту её вербовки (Казань или Петербург), так и по времени этого события.

При этом следует отметить, что между агентом «Казанской» и её куратором Кулаковым сложились весьма доверительные отношения. Спустя время из-за болезни Кулакова она была переведена в подчинение к ротмистру (позже подполковнику) Еленскому. Несмотря на то, что, со слов Шорниковой, она с ним виделась практически каждый день, слаженной работы на основе взаимопонимания у них не получалось. При этом агент «Казанская» старалась в точности выполнять все поручения куратора. Еленский поставил перед ней задачу продвинуться в состав руководства столичного комитета РСДРП. Спустя время она стала организаторшей Атаманского полка, а затем и секретарём военной организации столичных социал-демократов. Это произошло, как она позже рассказывала, случайно. Товарищи по партии, отметив её знание стенографии и навыки в машинописи, в 1907 году поручили Шорниковой должность секретаря Петербургской военной организации РСДРП[349].

Надо заметить, что быть организаторшей в Атаманском полку считалось трудным участком для пропагандистской и разъяснительной работы среди нижних чинов, поскольку полк считался образцовой, элитной воинской частью столичного гарнизона. Полное название этого отборного казачьего полка звучало так: «Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк». С июля 1904 года шефом полка являлся сын Николая II — наследник цесаревич и великий князь Алексей Николаевич. Распропагандировать такой полк и найти среди нижних чинов из казачьего сословия сочувствующих социал-демократическим идеям было делом, безусловно, нелёгким.

Момент истины, или Позднее прозрение

Однако, вернемся к рассказу самой Шорниковой. Отметим, что во время её беседы летом 1913 года с товарищем министра внутренних дел генералом В.Ф. Джунковским и главным полицейским начальником империи С.П. Белецким она уже официально носила фамилию своего второго мужа — Юдкевич. Тем не менее своим начальникам из охранки, да и большинству современников, она запомнилась именно как Шорникова. Под этой фамилией Екатерина Николаевна фигурировала в материалах допросов и показаний министров и других высших чинов Российской империи, проводившихся Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства с марта по октябрь 1917 года[350]. Так сложилась её судьба, что в российской истории она осталась известной под фамилией Шорникова, которую носила на момент той далёкой провокации 1907 года.