Женские лица русской разведки

Своё пожелание заняться секретной деятельностью в качестве личного агента по тайным поручениям императрицы Екатерины Алексеевны Анна де Пальмье, как следует из её кратких мемуаров, изложила по результатам своих размышлений «в течение года по смерти родителя моего возродилось во мне живейшее желание уверится в сказанном мне отцом моим собственным своим опытом; приближится к царедворцам и в тайне разглядеть сих Хамелеонов»[32]. Иными словами, можно предположить, что речь идёт о событиях 1795 года, произошедших в жизни героини нашего очерка. Однако это не так. Все дальнейшие указанные в мемуарах события происходят во второй половине 1994 года. Именно тогда она поделилась своими жизненными планами с часто навещавшим её другом отца и приближенным Екатерины Великой графом Безбородко. Речь шла о её готовности к тайному служению на благо государыни-императрицы. Как мы уже упоминали, граф состоял в дружеских отношениях с предполагаемым отцом Анны царедворцем и литератором И.П. Елагиным. В своих кратких мемуарах наша героиня писала о том, что Безбородко, «коему все тайны известны были», своему умирающему другу «дал обещание служить сироте его вместо отца и покровителя, в чем и слово свое сдержал»[33].

В связи с чем у девицы Анны зародилось столь необычное желание заняться тайным соглядатайством, или, как тогда эти действия называли, шпионством при императорском дворе в интересах Екатерины II, она в своих воспоминаниях не упоминает. Более того, она сформулировала своё видение пребывания на столь секретной работе — «быть занятой должностию, не быв однако ж в зависимости ни у кого…»[34].

При этом она не сообщала о каком-либо своём опыте в сфере политического сыска или же о своих познаниях, умениях и навыках ведения тайного наблюдения или сбора секретной информации. В качестве доводов в пользу задуманного ею дела и своей готовности к нему она напомнила графу об обширности всесторонних познаний и опыта своего покойного родителя в политике и его глубокомыслии. Тем самым она, на наш взгляд, стремилась намекнуть на то, что какую-то часть отцовских знаний и умений она сумела перенять и готова их использовать на практике. При этом Анна осознаёт, что по своей молодости и неопытности в подобных делах она не имеет ни обширных отцовских сведений, ни его тонкости ума в речах и глубокомысленности в поступках. И, одновременно с этим, она, на наш взгляд, чрезмерно самоуверенно утверждает, что имеет «довольно достаточного сведения о некоторой политической части, состоящей в собирании и составлении общенародных мнений»[35]. При этом она намекает, что считает графа Безбородко вторым отцом и надеется, в случае каких-либо сомнений в оценке происходящих событий, прибегать к его советам.

Граф пообещал передать императрице о желании Анны трудиться на секретном поприще во благо Государыни и Отечества, предупредив её о том, что их разговор надо держать в тайне. И своё слово он сдержал. В сентябре 1794 года Александр Андреевич сообщил Анне, что Екатерина II повелела разрешить ей заниматься секретной деятельностью под его контролем. Результаты своих тайных трудов Анне следовало доставлять графу. Судя по воспоминаниям А. де Пальмье, императрица к этой секретной затее вначале отнеслась с осторожностью и некоторым недоверием. Со слов Безбородко, передавшего свой разговор с императрицей, Екатерина Алексеевна заметила, что просительница «странная и удивительная молодая особа!»[36]. При этом царица посетовала на то, что если бы в своё время отец отдал шестилетнюю Анну на воспитание императрице, то теперь бы был совсем другой результат. Получается, что Екатерина Алексеевна о существовании девицы знала задолго до их общения по поводу тайной службы.

«Он потерял дочь свою, — продолжала Монархиня, — своим глупым воспитанием. Что он теперь из ней зделал, сообща сей свои странные правила, свое упрямство и свою гордость? Ах, как мне её жаль!»[37] Желая как-то ещё помочь Анне, императрица, чисто по-женски, предлагает выдать её замуж за Грабовского — побочного сына польского короля, считая его завидным женихом. Заметим, что сам факт того, что Анне в мужья прочили рождённого вне брака дворянского отпрыска, свидетельствует о том, что и она была незаконнорожденной девицей.

Казимир Грабовский был одним из трех сыновей, прижитых королём Польши Станиславом Понятовским от любовной связи с женой генерал-лейтенанта Яна Ежи Грабовского. Официально Казимир считался генеральским сыном и воспитывался в католической вере. Потенциальный жених не только был на 2 года младше невесты, но и в ту пору уже год как состоял в законном браке с Людвикой Курнатовской. Более того, в 1794 году у него родилась дочь, которая умерла в младенчестве. Спустя год ушла из жизни и его жена[38].

Получается, что в своих воспоминаниях Анна де Пальмье что-то перепутала в датах и последовательности описываемых ею событий. Не мог в 1794 году состоявший в браке 20 летний Грабовский рассматриваться императрицей в качестве возможного жениха для 22-летней Анны.