Женские лица русской разведки

Семейные отношения в браке князя Багратиона с юной Екатериной складывались странным образом. У них было мало общих интересов, не говоря уже о домашних делах и обязанностях. Не помогла в налаживании семейных отношений и единственная в их совместной супружеской жизни попытка поехать вместе в заграничное путешествие. Они собрались отправиться в отпуск в 1802 году, чтобы отдохнуть и поправить здоровье в Италии. Князь во всём потакал супруге и старался создать для неё самые комфортные условия жизни. Конечно, все эти усилия требовали дополнительных трат из без того не столь уж крупного семейного капитала Багратиона. Кстати, странным образом их современники, описывая роскошные свадебные торжества в честь молодожёнов, полным молчанием обходят вопросы приданого графини Екатерины Скавронской. Здесь возникает как минимум два вопроса: какое приданое она получила от казны, являясь фрейлиной императрицы, а также какое состояние она обрела в качестве приданого из огромного богатства семейства Скавронских. Остаётся в тени и вопрос о том, полагалось ли ей какая-либо часть наследства после смерти на посту русского посла в Неаполе её отца — тайного советника графа П.М. Скавронского. По правилам того времени все эти средства и имущество должны были поступить в семейный бюджет молодожёнов.

Попытку разобраться в столь запутанном финансовом вопросе предприняли наши современники — писатели Н.В. Стариков и А.И. Бегунова[503]. Например, в публикации, размещённой на сайте Николая Старикова, указывается, что, вопреки слухам при дворе, Екатерина Скавронская оказалась не столь богата, как считалось. После смерти её отца мать вскоре повторно вышла замуж за графа Ю.П. Литта. Отчим Екатерины Павловны был человеком со сложной судьбой. Он был католиком по рождению и состоял на службе рыцарем Мальтийского ордена. Служил на Мальте во флоте. На морскую службу в России поступил во времена Екатерины II. Пик его воинской славы и карьеры пришелся на годы правления Павла I. Литта был возведён в графское достоинство Российской империи. После избрания императора Павла I в октябре 1798 года Великим магистром Мальтийского ордена на графа были возложены обязанности заместителя Великого магистра. Император озаботился и устройством семейной жизни своего любимца. Царь лично обратился к Папе Римскому Пию VI с просьбой снять с графа обет безбрачия, обязательный для рыцарей Мальтийского ордена[504]. Затем он в 1798 году женился на молодой вдове — графине Екатерине Васильевне Скавронской и принял под своё управление все средства и имущество семейства Скавронских. Кстати, здесь возникает ещё одна загадка. Известно, что до конца своих дней граф Литта оставался католиком и, следовательно, не мог иноверец вступить в брак с православной графиней Е.В. Скавронской, и тем более с ней венчаться. Здесь, на наш взгляд, кроется ещё одна историческая загадка.

Канула в безвестность и оценка реального наследства, оставшегося после смерти графа П.М. Скавронского. В те годы он считался одним из богатейших представителей русской аристократии. Нет ясности и в том, получила ли вообще какое-либо приданое из семейных капиталов и недвижимости молодая графиня Екатерина, выйдя замуж за князя Багратиона. Ответа на эти вопросы в литературе и источниках найти не удалось.

Поскольку до своей кончины в 1839 году граф Литта продолжал состоять в Мальтийском ордене, то можно предположить, что какая-то часть средств семьи Скавронских, возможно, была им пожертвована на единоверцев и перешла в собственность этого ордена. Тем более что после смерти в 1829 году матери княгини Екатерины Багратион всё состояние и имущество пресекшегося по мужской линии рода Скавронских перешло в полную собственность графа Ю.П. Литта.

Между тем многие знакомые фрейлины Е.П. Скаронской при дворе и в столичном светском обществе отмечали, что молодая княгиня сорила деньгами направо и налево. Была ли она на самом деле чрезмерно расточительной? Вряд ли её расходы значительно превышали те, что были приняты при дворе императора и в столичном светском обществе. При этом не следует забывать, что все современники отмечали гостеприимство и щедрость в застольях самого князя Багратиона. Сказывалась кавказская кровь и стремление соответствовать положению продолжателя грузинского царского рода. Убранство экипажей, роскошные ливреи княжеской прислуги, яства и изысканные вина на столе — всё было по высшему столичному разряду.