Через год мы встретились все вместе, за одним столом. Я даже не думал, что так все наладится. Дети с удовольствием дружили, Аня со Светой тоже поладили. Только одно всем не давало покоя – а, как же дальше? Все молчали, но чем старше вырастали дочери, тем тревожнее становилось за их судьбу.
Через несколько лет Аня с Игорем решили переехать в другую область. Объяснили выбор тем, что там предложили хорошую работу, да и нашли подходящий обмен квартирами. Когда прощались – договорились, что будем стараться, чтобы не произошло как у родителей и бабушек.
– Надо найти разных женихов и сразу их поженить, – подытожила Аня.
– И заставить сразу родить, чтобы быть уверенным, что не от одного.
Я слушал и поражался, как все-таки сильны всякие суеверия в народе.
Прошли годы, и наступили желанные свадьбы. Обе молодые пары сияли от счастья и любви, поэтому решили отмечать события вместе. Шум, гам, заботы – все пролетело как один день, и через год мои дочери, как по сговору, собрались рожать. Аня со Светой с ужасом и надеждой ожидали появления малюток. Первая разродилась Катенька. Мы дежурили под дверью родильного отделения и ждали, когда нам принесут долгожданную весточку. Все были напряжены, потому что не делали предварительного УЗИ, чтобы не знать заранее пол ребенка. Так решили, из суеверия. Тут распахнулась дверь, и к нам вышла улыбающаяся медсестра, торжественно произнеся: «Девочка!» Аня со Светой побелели.
– Вы что, тетки, совсем с ума выжили? – попытался я привести их в чувства, – радость-то какая! Вашего бабьего царства прибыло.
– Неужели опять? – Света закрыла руками лицо.
– Это какой-то кошмар! – Аня встала и начала нервно ходить.
Тут вбежал Сеня, муж нашей со Светой Настеньки, и, чуть ли не крича, стал причитать:
– Настя как узнала, что Катька родила девочку, тут же разволновалась, и начались схватки.
– Где она? – одновременно вскочили Аня и Света.
– Как где? Рожает! – Сеня вглядывался в их лица и не мог понять – что происходит?
Наверно, это были самые долгие минуты ожидания. Я сгрыз все ногти до крови, но боли не чувствовал.
– Что же так долго, а? – заглядывал мне в глаза зять.
– Ладно, ладно, терпи, ей-то наверно не легче, – успокаивал я его.
Женщины дружно выпили корвалол, и тут дверь открылась. Появилась та же медсестра и, уже не улыбаясь, негромко произнесла: «Мальчик!»
Через секунду мои жены скакали, как ненормальные, и орали на все отделение: «Ура!»
Затем громко доказывали друг другу, что было в этом деле главное, потом плакали, обнимались, не обращая ни малейшего внимания ни на меня, ни на счастливых молодых папаш, которые моргали мне обоими глазами, приглашая немедленно это дело «обмыть».
У меня тоже навернулась слеза.
Эпилог
Тысячу раз я пересчитывал варианты сотого поколения и каждый раз сомневался – возможно ли, что мои дочери станут последними в этой страшной цепи проклятия великого Овидия. Нина Петровна после похорон Марии Степановны рассказала мне, что, занимаясь в институте творчеством великого поэта, она неожиданно наткнулась на монографию одного из исследователей творчества Шекспира. Уже давно было установлено, что античным аналогом трагедии влюбленных Ромео и Джульетты является история Пирама и Фисбы, рассказанная в «Метаморфозах» Овидием. Но еще до Шекспира повествовал об этой истории Банделло, который в свою очередь просто пересказал более компактное произведения Луиджи Да Порто «Новонайденная история двух благородных влюбленных и их печальной смерти, произошедшей в Вероне во времена синьора Бартоломео делла Скала». Так впервые в литературе появились образы Ромео и Джульетты. Так вот, исследователи, проводившие исторические параллели, наткнулись на высказывания современника Овидия, который прямо строит свои догадки о проклятии, детально анализируя хитроумные повороты великого произведения автора «Медея». Нина Петровна поделилась со мной этими мыслями, и я после этого потерял покой. Достаточно долго я пытался установить родословную двух подруг, моих тещ, но мне удалось проследить возможные варианты до двух прародительниц, одна из которых была крепостной актрисой, танцевавшей даже перед Наполеоном. Далее следы терялись, но примерный расчет поколений показал, что вполне возможно – все это взаимосвязано. В ход пошла простая математика, и стало понятным – вероятность того, что сотое поколение проклятых придется на рождение моих внучек или правнучек очень высока. Рождение мальчика подтвердило наши с Ниной Петровной предположения, и теперь, когда мы это осознали, мы прыгали, обнявшись, и плакали. Прыгали, даже когда все уже остановились и молча, с тревогой и интересом смотрели на нас, не понимая всего того облегчения, которое мы испытывали. Рассказывать об этом не было никакого смысла, чтобы не прослыть сумасшедшими, поэтому через неделю, когда праздновали рождение внуков, напился я так, что жены мои не могли меня привести в чувства еще неделю. После этого мне пришлось бросить пить, но, как говорится: «Нет худа без добра!»