Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)

«Ангелы сообщили Доту, кем они являются, и предложили немедленно удалиться из города вместе с женой и дочерьми, поскольку Содом был обречен на гибель. На рассвете Лот в сопровождении своего семейства покинул город, получив предупреждение: не оглядываться, не смотреть на то, что будет происходить с обреченным городом. Когда беженцы находились вблизи поселения Соар, послышался страшный гром и грохот, а затем на Содом и Гоморру обрушился дождь из серы и огня, уничтожив их до основания.

Жена Лота, не послушавшись предупреждения ангелов, оглянулась и мгновенно обратилась в соляной столп. А дочери Лота, напоив отца допьяна, вступили с ним в интимную связь, поскольку боялись, что на земле уже не осталось никого. Следствием кровосмесительной связи стало рождение братьев Аммона и Моаба».

Овидий долго и мучительно изучал этот рассказ из Ветхого завета. Все претило в нем от прочитанного. Не мог он понять ни Лота, ни его жену, ни тем более дочерей их, совокупившихся тут же после смерти матери с пьяным отцом. Судьба Содома и Гоморры долго не выходила у него из головы. Он решил написать свой рассказ о посещении Зевсом и Гермесом Филемона и Бавкиды и последовавшее вслед за этим наказание за негостеприимство. В другом рассказе он передал, как Боги Меркурий и Юпитер, принявшие образ смертных, пришли в город во Фригии (ныне центральная Турция) и были неприятно удивлены недружелюбием местных жителей. В отместку за дурное обхождение боги уничтожили целый город, пощадив лишь чету пожилых бедняков, которые приняли их в своем доме и предложили им еду.

Но на этом он не остановился. Ему не давал покоя разврат, пронизавший всех и вся. Измена жены, умопомрачительный поступок дочерей Лота и оргии римской знати, на которых, по слухам, участились случаи мужеложства, заставили его вновь взяться за перо.

Из мифов и домыслов возродил он в своих творениях ослепительной красы юношу, которого назвал Афродитом, по имени матери, богини любви и красоты – Афродиты. Отцом его Овидий сделал Гермеса – посредника меж богами и людьми, меж этим миром и королевством погибели. Немного подумав, он изменил имя юноши на другое – Гермафродит, которое ему больше понравилось. Гермафродит получил воспитание, достойное потомка таких высокородных родителей. Он рос на горе Ида, во Фракии, в окружении рачительных наяд. В 15 лет, решив повидать свет, отправился странствовать. Путь его лежал в Малую Азию. Пройдя Ликию, очутился в Карии, восхитившей его красотами собственной природы. И решил он искупаться в чудном сказочном озере, в водах которого жили нимфы. Салмакида, самая красивая из них, сразу безумно влюбилась в юношу, но тот отверг ее любовь. Тогда она, притаившись в кустах, начала подглядывать за успокоившимся возлюбленным: как он раздевается, как начинает купаться в источнике. И вдруг, с криком «Не избежишь сейчас желаний ты моих!» нападает на него. Начинается борьба. Парень не может освободиться из хватких объятий, да и насильнице не удается достигнуть желаемого. Предчувствуя свое окончательное поражение, она взывает к богам, просит соединить с тем, кто пленил ее навеки. И боги соединяют их тела, совместив мужское и женское пополам. Гермафродит, осознав произошедшее, стал взывать о помощи к родителям своим, но возвратить ему прежний вид оказалось уже не в их власти.

Закончив этот рассказ, Овидий успокоился. Ничто более не могло его удивить. Все грехи людей были им уже описаны, все послания изложены, все тайны раскрыты. Проклятие, которое он наложил на род Медеи, начало действовать. Дочери его последней жены оказались жертвой обмана обычного гуляки, который соблазнил их по очереди в течение одного вечера. После этого он исчез навсегда. Дочери через девять месяцев родили две прекрасные малютки, которым было предначертано опять родить дочерей от одного знатного кораблевладельца.

В семнадцатом году новой эры Овидия не стало. Умер он на чужбине, в Томе, на западном побережье Черного моря, совершенно жалким и разбитым.

Глава четвертая

На следующий день Аня и Света на кладбище старались держаться на расстоянии. Даже когда стояли возле могилы их отца, они все равно еще не осознавали того, что это их отец, что они – родные сестры. Осознавали они только одно – что я их муж, а бывший, или настоящий – уже было не важно. Отбивать и возвращать меня никто не хотел, отчего на душе было и легко, и тревожно. После кладбища поехали к нам. Сели на кухне, и я стал рассказывать все то, что поведала мне Мария Степановна. Когда закончил, сидели молча, минут десять.

– Что делать будем? – начала Света.

– А что делать – жить надо теперь с этим, по возможности не «цапаться», детям давать общаться, может, встречаться чаще, – не знаю, как-то так! – ответила Аня.

– А вы в Англию навсегда? – вставил я.

– Нет, у мужа контракт через год заканчивается, будем возвращаться. Нечего там делать – чужая страна, чужие люди. Тут у нас смотри, какая Санта Барбара разворачивается – «Рабыня Изаура» рядом не валялась.