Женские убеждения

После ухода Стирса джинсы Грир были расстегнуты и слущены, блузка и лифчик устранены – все это проделал Кори, которому никогда не надоедало ее раздевать. Он снял с нее все до последнего, потом вздохнул и оперся на локоть на узкой кровати, чтобы как следует ее рассмотреть, а для нее этот миг был таким счастьем, что даже слова не шли.

Не удастся ничего этого объяснить Зи. Все люди, и мужчины, и женщины, совершенно не властны над особенностями своих тел. У Кори пенис иногда слегка отклонялся влево. «Если бы ты эту штуку купила в магазине, – сказал он ей однажды, – то, наверное, сдала бы обратно. Сказала бы: „Гнутый какой-то. Похож на… пастушеский посох. Дайте получше“». «Вот и нет», – ответила Грир. Не вернула бы, потому что он принадлежал Кори. Был частью его. Ей нравилось, что они говорят о том, о чем с кем-то другим он не стал бы говорить под страхом смерти. Это означало, что она – не «кто-то другой», что они спаяны воедино, неразделимы.

До того, как в выпускном классе они стали неразлучны, Грир брела по жизни, как ей казалось, в полной изоляции. Все детство она носила с собой мягкий виниловый пенальчик с картинкой-смурфиком – чтобы показать, что она такая же, как одноклассники, хотя если бы ее попросили назвать хотя бы один факт, касающийся смурфиков, она вынуждена была бы признать, что ничего про них не знает. Ее смурфики совсем не интересовали, разве что как разменная монета в отношениях – она сознавала, что у нее маловато таких монет.

Родителей Грир никогда не волновало, насколько они вписываются в общество своего городка на западе штата Массачусетс. Они торговали протеиновыми батончиками, раскладывая свои убогие наборы в гостиных у покупателей. Отец Грир, Роб, кроме того, подрабатывал маляром в Пионер-Вэлли, но был он неряхой, иногда забывал банку с краской у клиента на крыльце, а много месяцев спустя среди азалий обнаруживался засохший валик. Мама Грир, Лорел, работала так называемым «библиотечным клоуном» – давала спектакли в детских залах общественных библиотек по всей округе, при этом Грир никогда на эти спектакли не звала, а та не настаивала. Повзрослев, она решила, что так оно действительно лучше – ей было бы мучительно смотреть, как мама дурачится в этой своей клоунской одежке и рыжем парике.

Родители ее познакомились в начале восьмидесятых, когда оба оказались в небольшой коммуне, обитавшей в переоборудованном школьном автобусе в северо-западной части тихоокеанского побережья. Все в этом автобусе хотели жить не так, как, по их представлениям, им жить полагалось. Всех пугала перспектива отправиться куда-то самостоятельно и зажить обыкновенной упорядоченной жизнью. Роб Кадецки «стал пассажиром» – так это тут называлось – после того, как закончил Технологический институт в Рочестере, получил диплом инженера и изобрел несколько штуковин на солнечной энергии, которые выглядели очень многообещающими, но оказались никому не нужны. Лорел Блэнкен стала пассажиркой после того, как ее выгнали из Барнарда, а она боялась признаться родителям, которым честно посылала раз в неделю открытки, надеясь, что они не обратят внимания на штемпель:

Дорогие мама и папа!

Занятия проходят отлично. Соседка по комнате завела геккона!

Чмоки,

Лорел

Автобус двигался, Роб и Лорел скоро влюбились друг в друга. Они продержались в пассажирах, сколько смогли, устраивались по временам на сезонную работу, мылись в местном отделении ИМКА[9], питались порой холодными консервами. Поначалу жизнь эта их устраивала, но через некоторое время не замечать недостатки автобусного существования сделалось трудновато, надоело просыпаться утром со вмятиной на щеке из-за того, что ты спал, приткнувшись к ручке на окне, которую нужно повернуть в случае опасности, или с сыпью на ноге из-за соприкосновения с виниловым сиденьем. Им хотелось уединения, любви, секса и собственную ванную.

Жизнь в автобусе стала невыносимой, но и упорядоченная жизнь тоже продолжала казаться невыносимой. Выбирая между обычной жизнью и альтернативной, Роб и Лорел перебрались на восток и нашли компромисс. Домик в рабочем городке Макопи в штате Массачусетс, купленный на небольшие деньги, выделенные семьей Лорел, во многом напоминал школьный автобус. Он тоже был неуютным и довольно неудобным, казалось, он тоже двигается и никуда не может приткнуться. Зато тут были туалеты, водопровод, и к окнам не прилепляли штрафов за незаконную парковку.

Роб безуспешно пытался продать свои изобретения, работал маляром, они с Лорел торговали протеиновыми батончиками, у них родилась Грир, а в итоге Лорел еще стала подрабатывать библиотечным клоуном. Много лет они боролись с финансовыми и прочими неурядицами, так и не разобравшись, как устроен мир, слишком много курили травку и не мешали дыму плавать по всем комнатам, хотя для Грир знания обо всем этом оставались смутными, невысказанными – так дети ведают и одновременно не ведают о половой жизни родителей.