Женские убеждения

Хэлли была необычайно бледнокожей и веснушчатой: веснушки были у нее даже на веках, что он заметил, когда лежал с ней в постели в фермерском домике, который она снимала в Гринфилде.

В этих отношениях не было враждебности, которая существовала между ним и Кристин Веллс. Не было ощущения напрасной траты времени, когда тиканье часов в комнате делается все громче. После гибели Альби Кори вернулся к неуемному просмотру порнографии, чего не делал со времен ранней юности. В порнографии было что-то уютно-знакомое, одновременно приятное, доступное и мерзкое, напоминавшее теплый пакетик с обедом, который тебе выдают в забегаловке из окошка прямо в машину.

Тайно дергая себя за конец в комнате, при том что мама находилась в соседней, Кори будто бы снова становился подростком: по ходу дела он непрерывно смотрел на картинку на экране компьютера и думал: этой женщине я сто лет не нужен. Эту порнозвезду я не интересую, она даже испытывает ко мне легкое презрение. Его это, впрочем, не останавливало. Случайных связей в его жизни было всего ничего. Первые – Клоув Уилберсон, потом Кристин – вызвали у него сильнейшее омерзение к самому себе; недавняя, Хэлли, его приободрила, пробудила от спячки, напомнила, что набор разрозненных запчастей, которые он постоянно таскает с собой, по-прежнему можно сложить в молодое мужское тело.

Однажды в четверг Кори собрался ехать на уборку в дом Элейн Ньюмен и увидел, что мама ждет его на кухне, полностью одетая.

– Можно я с тобой? – спросила она.

– В смысле?

– Можно я тоже к ней поеду? Давно не была. Вдруг смогу помочь.

Кори решил скрыть свое удивление. Да, мама перестала расцарапывать руки и рассказывать, что видела Альби, но она уже много лет никуда не ходила и ничего не делала – он и не думал, что это когда-то изменится.

– Конечно, – сказал он. – У меня вон там все подготовлено.

Они в молчании доехали до места, а когда они вошли в дом Ньюманов, мама постояла, оглядываясь, вгляделась в обстановку. Провела пальцем по скамье в прихожей, палец не запачкался, она посмотрела на Кори с одобрением.

– Хорошо, – отметила она. – Ты же пользуешься качественным средством, не какой-нибудь дешевкой? – Он кивнул. – Отлично. Так правильно.

Она осмотрела все комнаты, которые в прошлой жизни содержала в чистоте, а потом он вытащил из кладовки ведро для уборки, выдал маме резиновые перчатки, и они принялись за дело.

Он давным-давно не видел, чтобы Бенедита проявляла к чему-то интерес, принимала какие-то решения или полностью отвлекалась от своего горя; так же давно он не видел, чтобы она занималась каким-то физическим трудом. А теперь она стояла на четвереньках у Ньюманов на кухне и оттирала кафель, который раньше драила каждую неделю. Можно сказать, что наводить чистоту в чужом доме – паршивая работка. Противно внедряться в чужие привычки и образ жизни, отыскивать ногти, состриженные с пальцев рук и ног, пушистые комочки волос, полупустые тюбики из-под кортизоновой мази или даже лубрикантов – все те следы существования, о которых и думать-то не хочется.

Можно сказать себе: это просто работа. А работа – вещь достойная, даже если она тяжелая, неприятная и недооцененная, равно как и недооплаченная, если речь идет о женщине, – об этом ему раньше часто напоминала Грир. Мать его не гнушалась такой работой. Может, раньше она ее не слишком любила, но теперь именно работа помогла ей утешится и воспрянуть. Она все утро показывала ему разные мелкие уловки: как хитрым образом использовать белый уксус. Как аккуратно сложить постельное белье, чтобы оно поместилось на полку в шкафу. Они распахнули окна, в комнаты хлынул свежий воздух.

– А ты молодец, – заметила она.

Именно с этого дня его мать пошла на поправку. Он понял это именно тогда, а впоследствии, ретроспективно, осознал еще отчетливее. Работа вообще бодрит, а для его матери стала своего рода витаминным коктейлем. Или, как минимум, – поскольку способность работать она утратила после гибели Альби – работа стала мерилом ее выздоровления. Если ты опять в состоянии трудиться, вне зависимости от того, что это за труд, значит, тебе полегчало.

Она захотела поехать с ним в следующий раз, и в следующий тоже. Мирно трудясь бок о бок, сметая пыль с книг Элейн Ньюман по искусствоведению и отмывая ее полы специальным средством для паркетов – в воздухе постоянно витали синтетические запахи – Кори наблюдал, как мать его выкарабкивается из колодца. Торопить ее он не хотел: даже не спрашивал каждую неделю, хочет ли она с ним поехать. Но вскоре она уже ждала его в назначенный час, надев то, в чем всегда ездила на уборку чужих домов: старую рубашку, спортивные штаны и кроссовки.