Женские жизни Алкионы

Поначалу Алкиона ничего не сказала отцу, но он сам догадался и задал ей несколько вопросов, после чего она призналась, что церковная служба уже не является для неё главным делом. Отец был несколько разочарован, но тем не менее, отнёсся к этой новости по-философски. Он дал ей несколько разумных советов, сказав, что бесполезно посвящать себя служению божеству, если нет абсолютной уверенности в собственном призвании и что, в конце концов, она могла бы служить Солнечному богу не так, как собиралась, но столь же искренне и благородно, если бы следовала велениям своего сердца. Однако, он захотел увидеть молодого человека, и рассказ последнего о себе его явно не удовлетворил, поскольку тот мог лишь сказать, что был благородного происхождения, вполне равного тому, что было у его любимой, но что его рождение окутано тайной, которую он не желает раскрывать. К тому же он не поддерживал связь со своей семьёй и зарабатывал на жизнь охотой, что ни в коем случае не было его призванием. Он был симпатичен священнику, хотя тот и отверг его из-за неприспособленности к повседневной жизни. Меркурий прямо сказал, что хотя Сириус ему и понравился, он не считает возможным выдать свою дочь замуж за человека, окутанного такой тайной и не имеющего постоянных средств к существованию.

Молодой человек был сильно обескуражен, хотя и не мог не согласиться с тем, что это справедливо. Он был твёрдо убеждён, что тайну своего происхождения, которая касалась не только его, раскрывать не имеет права. Поэтому всё оставалось по-прежнему, и Меркурий с сожалением запретил Алкионе встречаться с ним. Однако её любовь была столь сильна, что она, наверное, закрыла бы глаза на его странности и сбежала с ним, если бы не сильная привязанность и доверие к отцу, который убедил её в своей правоте. Она разрывалась между двумя чувствами и сильно страдала из-за этого.

В это время правитель тлаватлей Аластор воевал с толтекским королём Короной – непомерное требование дани со стороны последнего превратило давно тлеющую между ними неприязнь в открытую ненависть. Из-за намного превосходящей дисциплины и военного искусства в армиях сюзерена, жителям гор было непросто встретиться с ними в открытом бою. Однако король Аластор хорошо знал свои земли, а его сын Урса убедил его заманить большую толтекскую армию в долину, чтобы затопить её из скрытого водохранилища. В честь этой победы был устроен праздник с большим народным ликованием. Между тем распространились слухи о подозрительном пришельце, и спустя несколько дней Сириус был арестован и доставлен к Аластору. Во время допроса он рассказал свою историю, которая оказалась романтичной, хотя и весьма неординарной.

Старик Аластор был весьма педантичным, но невероятно глупым человеком, и из-за этих особенностей его характера всё в его семье пошло наперекосяк. Его сын Урса был буйным юношей, который привык жить, как ему нравилось, без оглядки на других. У него была младшая сестра Орион, которая ещё с детства сильно к нему привязалась. Они всегда были вместе, и он заставлял её делать что угодно, как это обычно бывает у братьев с младшими и преданными сёстрами. Они росли, отношения между ними оставались, как и прежде, но однажды они стали незаконно близкими. Об этом узнали, и случился скандал, поскольку даже в прежние времена, когда на такие вещи смотрели проще, подобные отношения считались недопустимыми. Когда дело дошло до Аластора, он повёл себя глупейшим образом, показав образец спартанского правосудия, и вместо того, чтобы решить проблему мягко и с пониманием, прогнал сына из страны, а дочь приговорил к смертной казни. Однако Урса не собирался заканчивать свои развлечения так просто. Ему удалось сбежать от отцовских стражников, затем он освободил сестру и вместе с ней скрылся в лесу на окраине королевства, сумев обмануть погоню. В лесу они жили несколько лет, и у них родился сын Сириус и дочь Вега. Урса нанёс вокруг талии Сириуса татуировку в виде красной змеи, которая отметила его как наследника престола. Эта странная семья жила в лесном уединении довольно благополучно, но через какое-то время Урса начал тосковать по прежним развлечениям и своему положению при дворе, которого он лишился.