Женский хор

Она стала рыться в своей сумке, глубокой зеленой сумке-мешке, бесформенной и потрепанной, которую купила, должно быть, очень давно и которой, несомненно, очень дорожит, раз постоянно таскает с собой. Извлекла две таблетки из упаковки дешевого аспирина:

– У меня есть таблетки. Когда у меня мигрень, они очень помогают.

Я покачала головой, пробормотала «спасибо» и, поскольку кто-то попросил водителя сделать остановку, резко встала и выскочила из автобуса.

Я вышла слишком рано: до больницы было еще десять минут ходу, – и это было не очень удобно, потому что шел проливной дождь, а поймать такси в этот час надежды не было никакой, но в автобусе я начала задыхаться.

СПОР

Ты не всегда был врачом.

Если я и надеялась, что по прибытии в больницу в моей душе наступит мир, то Карма сразу вывел меня из заблуждения. Когда я вошла в 77-е отделение, он стоял в коридоре и разговаривал с Алиной. Увидев меня, повернулся ко мне. В руке он держал желтые листы бумаги.

– Нужно поговорить, – сказал он таким тоном, как будто собирался раскрыть мне смысл жизни.

Я была не в настроении, я целую вечность шлепала под дождем, и ни один чертов водитель не притормозил, чтобы не обрызгать тротуар. Я промокла насквозь.

– Хорошо! Здравствуйте! – сказала я, чтобы напомнить ему о вежливости, но тщетно. И подошла к стойке: – Доброе утро, Алина.

– Доброе утро, доктор Этвуд, – ответила Алина, удивленно улыбнувшись.

–  Джинн… Хорошо?

– Доброе утро, Джинн, – сказала она, улыбнувшись еще шире.

Она была красивая, эта девушка, когда улыбалась. От ее улыбки мне полегчало. Это лучше, чем ругаться, – да и зачем? Я причины не знала, но понимала, что скоро узнаю…

Карма посмотрел на меня и рассмеялся.

– Держите, – сказал он, протягивая мне листы. – Региональный представитель «WOPharma» попросила, чтобы вы ей перезвонили. Судя по всему, вы знаете, по какому вопросу.

Я покраснела как рак и забрала у него бумаги:

– Спасибо.

Он склонил голову набок и усмехнулся:

– Что это за опыт?

– Какой опыт?

– Тот, результаты которого вы должны ей в скором времени предоставить. Эта женщина – само очарование… и такая общительная…

Если она начинает выбалтывать все, едва заслышав твой голос молодящегося старикана, она еще и полная дура!

– Ничего. Ничего особенного.

– Ну же! Такое светило хирургии, как вы, никогда не станет тратить время на исследование, если оно неважное.

Как же он мне надоел! Я выстрелила в него взглядом. Его лицо помрачнело.

– Мне бы хотелось знать… Поскольку вы относитесь к племени врачей, а не дилеров, думаю, здесь есть материал, а не…

Пошел бы ты куда подальше.

– Это конфиденциально.

– Информация, касающаяся пациентов, конфиденциальна. Но только не терапевтические исследования. Их цель заключается в том, чтобы улучшить качество медицинского обслуживания. Информация, которая добывается в ходе исследований, принадлежит всем.

– Предприятие, финансирующее исследование, имеет право защищать свои инвестиции…

Он вытаращил глаза:

– Боже мой! Вы полностью переняли манеру их речи!

Плевать мне на это. Да что с ним сегодня?

– Вы дадите мне почитать документы, – сказал он тоном, не допускающим возражений.

– Конечно нет!

– Вы не хотите поделиться тем, что узнали?

– Я не хочу предавать людей, которые мне доверяют.

Я сказала это умышленно, ожидая услышать в ответ что-то вроде: «Это акулы. Они вам не доверяют, они вас используют», но вопреки моим ожиданиям, он покачал головой и пробормотал:

– Это делает вам честь.

Он смеется надо мной…

– Что?

Он почесал затылок и посмотрел на пол:

– Ваша лояльность по отношению к вашему… работодателю. Проблема, – сказал он, поднимая голову, – заключается в том, чтобы знать, как вы совмещаете ее с лояльностью к пациентам…

Тогда у меня возникло желание (в очередной раз) его задушить. Меня взбесило слово «работодатель». Я не чей-либо работник. Я не чья-нибудь игрушка. Я – сама себе хозяйка. А если этот идиот думает, что…

– Идемте, – сказал он. – Нужно поговорить. Если вы останетесь здесь, то пустите корни.

Он указал на пол. Капли, стекавшие с моего плаща, собрались у ног в небольшую лужицу. Я вошла в кабинет и разложила свои вещи. Когда я вышла, наполовину застегнув халат, то увидела, что Карма протирает тряпкой линолеум.

Он отнес половую щетку в хозяйственное помещение, по ту сторону двойной двери, прошел мимо меня, вошел в кабинет и стал тщательно мыть руки.

– Что вам известно о методе «Фридом»?

– Это метод трубной стерилизации. Производится с помощью эндоскопии под местной анестезией. Здесь его еще не предлагают, не знаю почему… Однако он более быстрый, более простой и менее опасный, чем перевязка труб с помощью лапароскопии. Нет риска, связанного с общим наркозом, нет риска кровотечений…

Споласкивая руки, он на мгновение обернулся, и мне показалось, что я заметила на его лице улыбку.