Женский пол

Здесь необходимо объясниться. Я буду условно определять как женскую любую психическую операцию, в ходе которой жертвуют самостью, чтобы освободить место для желаний другого. Эти желания могут быть реальными или воображаемыми, жгучими или смутными — сексуальные потребности бойфренда, набор культурных ожиданий, реальная беременность — но во всех случаях самость выхолащивается, превращается в инкубатор для чужеродной силы. Быть женского пола — значит позволять другим желать за тебя и за твой счет. Это означает, что женскость, хотя она лишь изредка причиняет боль, всегда вредна для вас. Предельный урон, который она может нанести, по крайней мере во всех известных случаях, — это смерть.

Конечно, это очень предвзятое определение. Оно кажется тем более притянутым за уши, если вы, как я, применяете его ко всем без разбора — в буквальном смысле, к каждому человеку в истории этой планеты. Да, так и есть: когда я говорю о женском поле, я имею в виду не биологический пол, но в то же время и не гендер. Я имею в виду то, что вполне может быть полом, как его описывают консерваторы (постоянным, неизменным и т. д.), но что имеет не биологическую, а онтологическую природу. Женскость — не анатомическая или генетическая характеристика организма, а скорее универсальное экзистенциальное состояние, единственная структура человеческого сознания. Быть — значит быть женского пола: две эти вещи неразделимы.

Отсюда следует, что, хотя все женщины женского пола, не все, кто принадлежит к женскому полу — женщины. На самом деле эмпирическое существование (прошлое и настоящее) гендеров, отличных от мужского и женского, означает, что большинство представителей женского пола — не женщины. В этом есть ирония, но не противоречие. Все люди — женского пола, но то, как каждый индивид справляется с этим — специфические защитные механизмы, которые у него сознательно или бессознательно вырабатываются как реакция на собственную женскость в рамках имеющихся исторических и социокультурных возможностей, — вот это мы обычно и называем гендером. Мужчины и женщины должны, стало быть, рассматриваться не как непримиримые противоположности или даже не как два полюса одного спектра, но как два наиболее распространенных филума Женского царства. Можно спросить: если мужчины, женщины и все остальные уже находятся в этом состоянии, то к чему обозначать его таким очевидно гендерно окрашенным термином, как женский пол? Ответ: потому что все уже это делают. Женщинам тошно быть женского пала точно так же, как и всем остальным; но, в отличие от всех остальных, мы оказываемся избранными представителями этого рода.

Это подводит меня ко второй части моего тезиса: все люди женского пола, и всем от этого тошно. Мое второе утверждение подразумевает нечто близкое к тому, что имела в виду Валери: человеческая цивилизация представляет собой череду многообразных попыток подавить и приглушить женскость, это на самом деле неявная цель всей деятельности человека, и прежде всего той, что мы называем политикой. Политическое — заклятый враг женского; политика всегда начинается с оптимистической веры в то, что другой пол возможен. Это корень всякой политической сознательности: тебя вдруг осеняет, что твои желания принадлежат не тебе, что ты стал проводником для эго другого человека, короче говоря, ты осознаешь, что ты — женского пола, но хочешь, чтобы это было не так. Политика по своей сути носит антиженский характер.

Это утверждение распространяется на целый ряд женских движений XX и XXI веков, которые можно объединить под рубрикой феминистской политики. Вообще осознанное открытие того, что женскость губительна для тебя, можно описать как сущностно феминистское открытие. Возможно, старое как мир обвинение, выдвигавшееся правыми мужчинами и женщинами против феминисток (независимо от того, требовали ли те правового равенства или антимужской революции), сводилось к тому, что феминистки добивались права попросту перестать быть женщинами. В этом есть доля истины: феминистки больше не хотели быть женщинами, по крайней мере, при данных общественных условиях; точнее, феминистки больше не хотели быть женского пола, а потому либо выступали за полную отмену гендера, либо предлагали новые категории женственности, не обремененные женским. Выступать за женщин, понятых как полноценные человеческие существа, — значит всегда выступать против женского пола. В этом смысле феминизм противостоит мизогинии ровно настолько, насколько ее выражает.

Или, быть может, я просто сужу других по себе.

РАССЕЛ. Одна из других моих интересных черт — сильная озлобленность [22] .