Женское начало

Яна очнулась утром и обнаружила себя в незнакомой палате на десяток коек. Ее кровать находилась у самой двери, рядом с умывальником. Заметив, что новенькая, поступившая ночью, уже не спит, женщины заговорили с ней. Одна из них, та, что подошла к умывальнику, поинтересовалась, на каком она месяце. Яна не сразу поняла, что вопрос относится к ней, думала, что женщины общаются между собой. Зато разглядела, что спросившая – беременна. Окинув взглядом других больных, уже вставших с постели, Яна увидела, что и они тоже имели характерную полноту. Машинально ощупала свой живот, обнаружила, что он довольно велик. Она тоже беременна? Очень странно! Разве она ждет ребенка? Что-то с ней не так.

– Угрожающий выкидыш, да? – продолжали расспрашивать Яну женщины. – А что с твоим лицом? Упала?

Из-за ее молчания, соседки решили: новенькая – глухонемая, но скоро поняли, что ошиблись. Пришла медсестра с историей болезни и, сев у кровати Яны, стала задавать ей вопросы:

– Больная, вы сейчас можете говорить? Вчера в приемном покое врачи не смогли заполнить вашу карточку, они сказали, что вы были в шоковом состоянии. Вы помните вашу фамилию?

Яна правильно назвала имя, отчество, фамилию, год рождения, только адрес сообщила не нынешний – в памяти почему-то всплыл Фонарный переулок. И телефон дала той же квартиры – он врезался в память намертво.

Сестра записала данные в карточку и напомнила больной, чтобы она попросила родственников принести паспорт и страховой полис.

После ее ухода Яна снова попыталась восстановить цепочку событий. Может, ее полнота не связана с беременностью? Но тут где-то в глубине чрева невидимый кулачок пнул ее изнутри живота, и безошибочный материнский инстинкт подтвердил – это двинул ножкой будущий ребенок. Пока Яна пыталась осмыслить новое телесное переживание, вновь появилась постовая сестра и отвела ее к гинекологу, лечащему врачу новенькой. Гинеколог рассердилась на Яну за то, что она не смогла точно назвать сроков начала своей беременности. Затем врач осмотрела ее и, не желая того, напугала. Сказала, что роды могут начаться вот-вот – преждевременные или нормальные, ей при таких скупых данных определить трудно.

– Ваше счастье, что этого с вами не случилось вчера. Ведь вас подобрали на улице в ужасном состоянии: без верхней одежды, с травмой лица, почти без сознания. Ваш ребенок мог бы погибнуть, да и ваша жизнь была под угрозой. Одним словом, Янина Станиславовна, – лежать и лежать. Я вам предписываю полный покой. Вставать можно только в туалет. Я назначу вам капельницу в вену и витамины внутримышечно.

Назад в палату Яну привезли на кресле-каталке – врач не разрешила идти самой.

Дневная жизнь больницы уже была в полном разгаре: к одним женщинам пришли посетители, другие тайком включали кипятильник, третьи без умолку болтали – фоном ко всему этому разноголосью вещало радио. Яна прислушалась к голосу диктора: «Приглашаем на новогодние распродажи!». Разве сейчас не весна? А если близится новый год, какой по счету? У одной из соседок по палате нашелся календарик, и Яна с облегчением увидела, что цифры уходящего года ей знакомы. Она уточнила текущую дату: ей назвали конец декабря. Медленно перебирая в памяти месяцы – январь, февраль, март – Яна вспомнила последнее событие: юбилей у Палеев. Он всегда приходился на восьмое марта. У Палеев они были вместе с Женькой. На ней был сногсшибательный наряд, в тот вечер она обновила серебристую норковую шубку. Яна детально припомнила обстановку: Наталья Степановна в оранжевом платье с черным горохом, похожая на огромную божью коровку, Марта, Борис, Катерина. Боре, кажется, стало плохо, и на этом вечеринка закончилась. А что же происходило дальше? За яркими красками праздника стояла темная мгла.

И снова к Яне пришел доктор, на сей раз невропатолог. Он сосредоточенно сгибал и разгибал ее пальцы, стучал молоточком под коленями, задавал хитрые вопросы.

– Какое сегодня число?

Яна ответила. Она чувствовала себя, как студентка на экзамене: только что перед входом в аудиторию прочитала билет, и вот он ей попался!

– Вы помните, что с вами вчера произошло?

Тут пригодились слова, оброненные на приеме гинекологом.

– На меня напали на улице, ударили, сняли куртку. Нет, норковую шубу! – сказала наугад Яна, прикидывая, что вряд ли преступник польстился бы на куртку.

– Скажите, – спросила доктор, – а у вас прежде не было сотрясения мозга или выпадения памяти?

Мгновенно вспомнился давний случай в Комарове, когда ее, катающуюся на велосипеде, сбила машина. Тот факт тоже не зафиксировался в ее памяти, очевидцы рассказали ей о нем. Однако Яна решила, что сообщать об этом врачу необязательно: иначе ею займется психиатр, а этого боится любой нормальный человек.

– Нет, никогда.

– У вас есть близкие? Муж, родственники?

Наличие мужа было вероятно, раз она беременна. Скорее всего – это Женька! А если не он?

– Я не хочу говорить о нем, – ответила она.

– Хорошо, не буду больше вас мучить. Только одно настоятельное требование – соблюдать полный покой: у вас, определенно, сотрясение мозга.