Читаем Женское оружие полностью

…Случалось время от времени, что Фома заглядывал домой в неурочное время, ни с того ни с сего, когда Арина и не ждала. Когда такое случилось впервые, она удивилась — Фома ни бездельником, ни лентяем не был — и даже чуть было не обиделась: а не вознамерился ли муж застать ее за чем-то непотребным? Но ни удивление, ни обида не успели вызреть, потому что шальной взгляд Фомы прямо-таки не говорил, а кричал о том, ЗАЧЕМ он явился домой, бросив дела. И хотя столь явно выраженное желание мужа, чего греха таить, было Арине приятно и почти сразу же породило ответное желание, но она растерялась. Среди бела дня… и вообще… Только и хватило ее на неразборчивые охи и ахи, да беспокойное оглядывание — не видит ли прислуга или свекровь, как Фома влечет в горницу, где устроено у них супружеское ложе.

И там, в горнице, тоже повела себя бестолково — не знала, куда сунуться: то ли дверь поплотнее притворить (еще и пожалела, что засова на двери нет), то ли икону завесить, то ли постель разобрать, то ли… и сама не знала. Неуклюжей какой-то сделалась, неловкой и не заметила, как смахнула на пол глиняный светильник. Нагнулась собрать осколки и…

С тех пор у них с Фомой так и повелось — глянет он этаким одновременно и хитрым, и шальным глазом да скажет: «Что-то, Аринушка, в спальне у меня сегодня под ногой хрустнуло… осколок, что ли, какой? Пойти поглядеть…» А она в ответ: «Ой, и правда, глянуть надо, а то наколешь ногу ненароком». Ну и шли… осколок искать. А если не отвечала… что ж, случается и так, что потерпеть мужу надлежит денек-другой без обид и упреков.

Засов же на той самой двери появился уже на следующий день, и прислуга знала, что соваться к хозяевам, коли заперлись, не след. Даже и свекровь, несмотря на весь свой насквозь вредный характер, в запертую дверь никогда не ломилась, только зыркала потом укоризненно да бормотала что-то себе под нос про любострастие да плотский грех.

Одного лишь так и не смогла понять Арина — бросает ли Фома ради нее дела, являясь домой в неурочное время, или просто пользуется случаем, когда в делах перерыв образуется? И еще одно: отчего так сладок плотский грех, если творишь его тогда, когда добрым христианам о том и думать невместно?

«Да, порой для такого разговора и слов-то никаких не надо. Мне с Андреем и взгляда единого хватило, только бы позвал. Зачем нам слова? А ведь бабка с матушкой про то же самое говорили, когда учили не в слова вслушиваться, а смотреть. Словами обмануть можно, глазами — никогда. И нет в этом никакой ворожбы — иные сами с возрастом и опытом постигают эту науку, мне просто повезло, что учиться было у кого… Ой!»

Отвлекшаяся было на воспоминания Арина даже вздрогнула от ощущения направленного на нее хитрющего и все понимающего взгляда Ильи. Прямо мороз по коже, будто в щелочку обозный старшина за Ариной подглядывал! Да еще и кончик правого уса теребил — и не сгибом указательного пальца, как это обычно делают мужи, а кончиком мизинца! Ну сущее воплощение соблазна…

Арина уже совсем было собралась сделать строгое выражение лица: «Куда разлетелся, старый козел?» — когда вдруг поняла: не заигрывает обозный старшина, а вразумляет: «Опомнись, молодуха! Куда уплыла мыслями-то, девки же смотрят!»

— Гм… дядька Илья, но интерес-то умственный не только в этом?

— Правда твоя, Аринушка, не только в этом. Вот вы, девоньки, сейчас на наставника Алексея дружно уставились… Да видел я, видел, нечего мне тут! Уставились, значить, только что дырок не проглядели, а представьте себе, что вы с ним… хе-хе… где-то в укромном уголке уединились. Ну вот блажь на него такая снизошла… или бес попутал, и захотелось ему с кем-то из вас ну… не то чтобы совсем уж согрешить, а так — полюбезничать слегка.

Илья искоса, но пристально оглядел каждую из девиц, все так же теребя мизинцем ус. Глаза у девок тут же порскнули врассыпную, будто вспугнутая стая воробьев — у кого вниз, у кого в стороны… А румянец-то! А руки-то засуетились!..

— Хе-хе… вот так-то, девоньки! И это только вы всего лишь вообразили, а если бы на самом деле? Хе-хе… а ну-ка, думайте! — Илья вдруг будто хлестнул девиц голосом. — О чем беседовать с ним в таком разе станете? Ну! О чем? Что скажете, чтобы мужу зрелому с вами говорить интересно было, какие слова найдете, дабы дурами распоследними не выставиться?

«Ох, Господи, Царица Небесная, вот это и называется „столбняк“! У Аньки даже рот литерой „О“ сделался!»

Перейти на страницу:

Все книги серии Отрок

Отрок. Ближний круг
Отрок. Ближний круг

Место и роль – альфа и омега самоидентификации, отправная точка всех планов и расчетов. Определяешь правильно – есть надежда на реализацию планов. Определяешь неверно – все рассыпается, потому что либо в глазах окружающих ты ведешь себя «не по чину», либо для реализации планов не хватает ресурсов. Не определяешь вообще – становишься игрушкой в чужих руках, в силу того, что не имеешь возможности определить: правильные ли к тебе предъявляются требования и посильные ли ты ставишь перед собой задачи.Жизнь спрашивает без скидок и послаблений. Твое место – несовершеннолетний подросток, но ты выступаешь в роли распорядителя весьма существенных ресурсов, командира воинской силы, учителя и воспитателя сотни отроков. Если не можешь отказаться от этой роли, измени свое место в обществе. Иного не дано!

Евгений Сергеевич Красницкий

Попаданцы
Отрок. Перелом
Отрок. Перелом

Как относиться к меняющейся на глазах реальности? Даже если эти изменения не чья-то воля (злая или добрая – неважно!), а закономерное течение истории? Людям, попавшим под колесницу этой самой истории, от этого не легче. Происходит крушение привычного, устоявшегося уклада, и никому вокруг еще не известно, что смена общественного строя неизбежна. Им просто приходится уворачиваться от «обломков».Трудно и бесполезно винить в этом саму историю или богов, тем более, что всегда находится кто-то ближе – тот, кто имеет власть. Потому что власть – это, прежде всего, ответственность. Но кроме того – всегда соблазн. И претендентов на нее мало не бывает. А время перемен, когда все шатко и неопределенно, становится и временем обострения борьбы за эту самую власть, когда неизбежно вспыхивают бунты и происходят революции. Отсидеться в «хате с краю» не получится, тем более это не получится у людей с оружием – у воинов, которые могут как погубить всех вокруг, так и спасти. Главное – не ошибиться с выбором стороны.

Евгений Сергеевич Красницкий , Елена Анатольевна Кузнецова , Ирина Николаевна Град , Юрий Гамаюн

Фантастика / Попаданцы
Отрок. Внук сотника
Отрок. Внук сотника

XII век. Права человека, гуманное обращение с пленными, высший приоритет человеческой жизни… Все умещается в одном месте – ножнах, висящих на поясе победителя. Убей или убьют тебя. Как выжить в этих условиях тому, чье мировоззрение формировалось во второй половине XX столетия? Принять правила игры и идти по трупам? Не принимать? И быть убитым или стать рабом? Попытаться что-то изменить? Для этого все равно нужна сила. А если тебе еще нет четырнадцати, но жизнь спрашивает с тебя без скидок, как со взрослого, и то с одной, то с другой стороны грозит смерть? Если гибнут друзья, которых ты не смог защитить?Пока не набрал сил, пока великодушие – оружие сильного – не для тебя, стань хитрым, ловким и беспощадным, стань Бешеным Лисом.

Евгений Сергеевич Красницкий

Фантастика / Детективы / Героическая фантастика / Попаданцы / Боевики
Внук сотника
Внук сотника

Что произойдет, если в далеком прошлом окажется не десантник-спецназовец, способный пачками повергать супостатов голыми руками, не химик-физик-инженер, готовый пришпорить технический прогресс на страх врагам и на радость себе любимому, а обычный в общем-то человек, имеющий «за душой» только знание теории управления да достаточно богатый жизненный опыт? Что будет, если он окажется в теле не князя, не богатыря, а подростка из припятской лесной глухомани? А может быть, существуют вещи более важные и даже спасительные, чем мордобойная квалификация или умение получать нитроглицерин из подручных средств в полевых условиях? Вдруг, несмотря на разницу в девять веков, люди будут все теми же людьми, что и современники, и базовые ценности – любовь, честность, совесть, семейные узы, патриотизм (да простят меня «общечеловеки»!) – останутся все теми же?

Евгений Красницкий , Евгений Сергеевич Красницкий

Альтернативная история / Попаданцы

Похожие книги