Женское счастье

Пальцы прощально шевельнулись, прежде чем исчезнуть. Абигейл поморщилась. От боли. От потери. И схватилась за одеяло, чтобы не вскочить.

Роберт бесшумно рассек темноту. Пульсации в ее теле отсчитывали секунды его отсутствия. Лоно сжималось, расслаблялось, сжималось, расслаблялось... Резкий запах спиртного разлился по комнате.

Абигейл приподнялась на локте.

- Что ты делаешь?

- У меня в кармане фляжка с бренди. Губка куда более эффективна, если ее смочить в чем-нибудь, лучше всего в уксусе, но и спирт сойдет. Правда, пощиплет немного. Ляг и подними колени.

Матрац просел, и она опрокинулась на спину. Что-то ужасно холодное и мокрое коснулось ее интимного местечка. Абигейл инстинктивно сдвинула ноги, но неумолимая рука вновь развела бедра, не давая им сомкнуться.

Опасность.

Желание.

Абигейл так и не смогла понять, что одолевало ее сильнее.

Этот человек - убийца.

Этот человек вот-вот возьмет ее девственность.

И после этого она уже никогда не будет прежней.

- Ты когда-нибудь уже делал это, Роберт?

Она судорожно глотала воздух, чувствуя себя старой, развратной и невероятно, бесконечно испуганной.

- Вставлял губку в женщину?

- Нет. А мужчина твоей мечты?

- Конечно, нет. Женщины не беременеют от грез...

Она осеклась, едва губка вошла в ее лоно. Его пальцы осторожно подталкивали губку вперед, и Абигейл не осознала, когда неприятные ощущения превратились в головокружительную потребность.

Она смотрела на темный силуэт, стоявший на коленях между ее ногами, и отчаянно пыталась взять себя в руки.

- Роберт!

- Что, Абигейл?

- Ты сказал, что отправился искать женщину в бурю.

Пальцы на мгновение замерли.

- Мне трудно поверить, что ты пустился в такое опасное путешествие, не захватив... всего необходимого.

- У меня с собой французские кондомы.

Голос из темноты снова звучал глухо и бесстрастно, словно не Роберт только сейчас подарил ей самое интимное наслаждение, какое мужчина может дать женщине, словно не он ее ласкал.

- Почему же сказал, что тебе нечем меня защитить? Он шумно вздохнул.

- Потому что раз в жизни хотел ощутить сжимающую меня женскую плоть, без этой чертовой резиновой калоши.

Сердце Абигейл встрепенулось.

- А что бы ты сделал, не окажись у меня губки?

- Возможно, устроил бы тебе спринцевание бренди.

Абигейл съежилась. Щипало довольно сильно.

- Думаю, что предпочла бы резиновую калошу, Роберт.

- Надеть?

Тьма и тишина были полными. Кажется, даже буря за окном притихла в ожидании ответа.

Она просто подвернувшаяся под руку замена другой женщине, моложе, красивее, той, ради которой он не побоялся бури. И все же...

Он хотел почувствовать именно ее плоть, как она жаждала ощутить его, каждую вену, каждый удар пульса. Все, чем он владел.

Ей даже показалось, что он желает ее с не меньшей силой, чем она - его.

Но это, разумеется, невозможно.

Ураган уляжется, и все, что у нее останется, - воспоминания о волшебной ночи.

- Нет. Ты не войдешь в меня? Пожалуйста. Я вполне готова благодаря тебе.

- "Вполне готова" еще не значит, что готова по-настоящему. Я хочу, чтобы ты открылась до конца. Начнем урок. Когда я начну вынимать пальцы, сожми их как можно сильнее.

Послышался тихий чмокающий звук. Абигейл напряглась, чтобы не дать его пальцам ускользнуть.

- Расслабься, Абигейл. Теперь снова натужься.

Теплые губы пощекотали ее колено: нежданная ласка - и ее лоно раскрылось само собой, без всяких усилий втягивая все три пальца, кончики, первый сустав, второй...

- Самое главное - растянуть твой девический барьер, а это значит растянуть тебя. Я человек твоей мечты, Абигейл. Не сопротивляйся, откройся, я не толще, чем эти три пальца вместе. Вот так. Сжимай... расслабься... это определенный ритм, как в танце. Позволь мне открыть тебя, Абигейл, сделать такой мокрой, чтобы я утонул в тебе.

Но пока, кажется, она тонула сама. В наслаждении.

Значит, вот что делают вместе мужчина и женщина. Непередаваемо интимно... Лучше всякой фантазии, всякой книги. Жаркие томительные ощущения, хрипловатый тембр голоса Роберта выманили Абигейл из надежного убежища ее викторианского мирка в мир запретной чувственности, о чем она всегда мечтала.

Откинув голову, она позволила пальцам делать с ней все: возбуждать, раскрывать, как створки раковины, проникать глубже, еще глубже, пока она не задохнулась, и...

- Как он брал тебя в мечтах?

Опять Роберт вторгся в ее грезы.

- Я... я лежала на спине.

- Мои пальцы по-прежнему причиняют тебе боль?

- Нет.

Она приподняла бедра, чтобы принять его в себя.

- Чего ты хочешь, Абигейл?

Безумного, сладостного наслаждения.

- Больше!

Он неожиданно отстранился, уперся кулаками в подушку по обе стороны ее головы. Жесткие волосатые ноги развели ее бедра еще шире, огромный жезл, обжигающий и твердый, уперся во врата ее лона.

- Вот так? - прорычал он. - Именно так ты теряешь невинность в мечтах, Абигейл? С широко раздвинутыми ногами?

- Да.

Абигейл вцепилась в его мокрые от пота плечи. Под ладонями перекатывались мускулы, настоящие, не выдуманные.