Женское счастье (сборник)

Моя Юлька сказала: «Иди к туристам, тут и думать нечего, туристы все такие — надежные, сильные…» И помогла мне на туристический слет попасть. Там мне все страшно понравилось. Люди задушевные, и большая часть из них мужского пола. И столько мне предложений поступило. Один позвал меня по горным рекам сплавляться, другой — лягушек есть в экстремальных условиях… Но я выбрала Саню. Такой молчаливый, интересный. Сразу видно: надежный, как гранит. Он меня пригласил просто отдохнуть в лесу денька два. Ну вот, решила я, настал мой звездный час. Купила чудную шляпку, модненькую такую, босоножечки, шортики очаровательные… Посмотрела на себя: прелесть!

Поехали мы в поход. Не на машине. И даже не в автобусе. На байдарке. Это такая лодочка ужасная. Встать в ней нельзя, она сразу опрокидывается. И до пояса тебя не видно: ни коленки показать, ни босоножки. Сидишь, как индеец в каноэ… А тут еще выясняется, что мне грести надо. То есть веслом так крутить. Час кручу, два кручу! А Саня мне все твердит: правее, левее… Короче, выползла я на берег, а руки вообще не двигаются, словно я белье у всех своих родственников перестирала. А Саня посмотрел на меня ласково и говорит:

— Хватит лежать! Надо костровище вырубать, палатку ставить!

Я удивилась.

— Это же мужское занятие! — говорю.

А он мне отвечает:

— В естественных условиях все равны. К тому же для настоящей женщины любое мужское дело — тьфу!

Потом погнал меня в лес дрова для костра собирать… Я плачу: не умею, мол. А Саня все твердит:

— Как же ты будешь жить в дикой природе?

А зачем я там буду жить? Потом уже я приступила к исконным женским занятиям: приготовлению ужина и мытью посуды. А Саня учил меня уму-разуму, рассказывая, что современные женщины — слабые и не приспособленные к жестким природным условиям создания… А некогда они могли в поле рожать, лес валить и на медведя ходили с рогатиной… Потом мой герой энергично откушал супчика и ушел спать. А я, сходив за водой, благо родник был рядом, задумалась, так ли уж мне необходим мужественный герой и среда его обитания…

Уснула я как новобранец после марш-броска. Но среди ночи меня разбудил протяжный стон. Решив, что таким природным способом Саня изъявляет свои мужские притязания, я приготовилась к обороне. Любви мне почему-то вовсе не хотелось: все тело ныло. Но все оказалось куда печальнее. У него разболелся зуб. В ход пошли народные средства: полоскания солью и прикладывания пепла… Но страдалец не умолкал. Я металась над ним, как орлица над орленком… Наконец он промолвил:

— Анальгину бы…

У великого туриста аптечки не было. Как выяснилось, анальгин мог быть только в ближайшем студенческом лагере, километра три-четыре от нашего стойбища. Я, рассчитывая на отказ, спросила нерешительно:

— Может, мне сходить туда?

— А ты не боишься?

— Ужасно боюсь!

— Ну иди! — разрешил Саня.

И я пошла. Поскольку фонарика тоже не имелось, я поставила в кружку огарок свечи. Толку от такого освещения было мало, но погасить маленькое пламя я не рискнула. О! Это было по-настоящему жутко. Лес темнел вокруг, под ноги подворачивались поваленные стволы, взлетали с шуршанием какие-то существа. Наверное, птицы. Я плакала и причитала, но негромко, дабы не привлечь хищников. Вдруг лес кончился, и я вышла на поляну. На поляне вокруг костра сидели люди. Мне вспомнилось все прочитанное в детстве. Но не страшные сказки про разбойников и людоедов, а любимая пьеса Маршака «Двенадцать месяцев». Минут пять мы молчали, пока наконец в этой тишине я промолвила:

— Люди добрые, а нет ли у вас анальгинчика?

И после паузы раздался хохот.

Добрых молодцев оказалось не двенадцать, а всего четверо. Мы перезнакомились. Они, смеясь, рассказали, что приняли меня за привидение. Еще бы, из темного леса является слабо освещенная фигура, потом оказывается, что это девица с огромными глазами и распущенной косой. В руках у нее свеча. И стоит она молча. «То ли девушка, а то ли виденье…» И спрашивает «виденье» анальгинчика… Анальгин между тем нашелся, и Юрочка, самый симпатичный из всей компании, пошел со мной к страждущему Сане. Теперь дорога показалась мне совсем короткой. Я не прочь была идти по ней и подольше. А лес стал совсем нестрашным. Птицы взлетали очень кстати, потому что после каждого подозрительного шороха я прижималась к Юрочке, а он обнимал меня за плечи. Так что к палатке мы вышли обнявшись, словно… Ну, не брат с сестрой, конечно.

Поутру я вовсю веселилась возле чужого костра, перенеся свои вещи к ребятам. Четверо мужчин наперебой за мной ухаживали и старались произвести впечатление. Юрочка читал замечательные стихи и очень к месту цитировал великих философов… А мрачный и мужественный Саня катал на байдарке откуда-то появившуюся в лесу мадам в белой шляпе. Впрочем, к вечеру он увел меня, чтобы поговорить. И возле могучего дуба, под чириканье пташек сказал мне: