Женское счастье

Казалось, Володьку сейчас кондрашка хватит. Лысина его взмокла, от лица отхлынула кровь.

– Ради бога, объясни, что происходит? – взмолился он, всем своим видом демонстрируя полнейшую растерянность.

– А ты не знаешь? – с улыбкой крокодилицы произнесла его жена.

– Чем хочешь клянусь – не знаю!

Людмила поняла, что терпение ее на исходе и она за себя не отвечает, посему решила одним махом положить конец затянувшемуся представлению.

– Зато я знаю, – усмехнулась она, – что ты спишь с этой Викулей.

Володьку словно обухом по голове огрели. Он даже чуть было не сполз со скамьи на пол.

– Где? – тупо спросил он.

– Точно не скажу, поскольку свечку не держала, но полагаю, что в твоем кабинете, на диване. Или на ковре, или на столе, или… – Людмила поняла, что заводится, и усилием воли взяла себя в руки. – Словом, на свадьбу своей пассии отправляйся один, а после мы с тобой серьезно поговорим, – уже сдержаннее добавила она.

И тут случилось непредсказуемое: Володька вдруг осатанел. Глаза его налились кровью, руки задрожали. Он выпрямился во весь своей рост и шагнул к жене.

Подруги в кустах бузины приняли низкий старт, чтобы, не теряя ни секунды, броситься на помощь Людмиле, как только потребуется.

– Ты мать моих детей, – возопил он голосом главного героя из всем известной «Бриллиантовой руки», – и могла подумать такое: я тебе изменяю!

Людмила выслушала его тираду не дрогнув.

– Во-первых, у нас с тобой только один ребенок, дочь, если помнишь, и мог бы подумать, как бедная девочка отнесется к твоим похождениям, прежде чем заводить любовницу. А во-вторых, мне нечего думать, я все знаю наверняка… Валька Сухотина из вашей бухгалтерии мне давно все рассказала.

– Что все, позволь узнать, – не сдавался Володька. Он выпятил грудь колесом и сверкал глазами не хуже жены, так что подруги в кустах им невольно залюбовались.

– Хоть и с лысиной, а еще очень даже ничего, – прошептала Ирина. – Смотри, у него даже профиль появился. Орел, а не мужчина.

– Тише ты, не мешай слушать дальше, – шикнула на нее Татьяна, – а то не поймем, когда наш выход.

Володька тем временем шагнул к жене и свирепо произнес:

– Ну!

– А то… то, что уже слышал! – ответила Людмила. – Я повторять два раза не собираюсь!

Оба замерли друг перед другом. Казалось, еще мгновение – и или она влепит ему пощечину, или он схватит ее за горло.

Однако не произошло ни того ни другого. Супругов словно вымотала предыдущая перепалка, и они вдруг обессиленно опустились на скамейки друг против друга. Теперь их разделял шаткий деревянный столик.

– Эта Сухотина уже не раз ко мне подкатывала, когда благоверный от нее ушел, – усталым голосом произнес Володька. – Твой муж, Люда, еще очень даже может нравиться женщинам…

Глаза Людмилы снова сверкнули, но он спокойно продолжил, обезоружив ее тихим доверительным тоном:

– А по вечерам я засиживался именно из-за того, что Викули как раз со мной и не было…

– Как не было? А где же она тогда была? – язвительно поинтересовалась Людмила, по-прежнему вся в образе разгневанной добродетели.

– Чего не знаю, того не знаю. – Володька даже руками развел для вящей убедительности. – Но в более симпатичном месте, чем мой рабочий кабинет, это уж точно. – И, не желая тянуть кота за хвост, сказал: – Роман она крутила со своим парнем, за которого сегодня выходит замуж, вот мне и приходилось за нее ее работу делать.

– Зачем? – недоуменно произнесла его супруга.

– Нас с тобой в молодости вспомнил, нашу Аньку, как она между своим Лешкой, институтом и работой разрывалась…

– И все? – требовательно вопросила Людмила.

– И все, – просто ответил муж. – А иначе разве я принял бы ее приглашение на свадьбу, да тебя еще с собой потащил бы?..

Людмила подумала, подумала и решила, что не может с ним не согласиться. Но тогда… но тогда, как она вся взлохмаченная и растрепанная явится на торжество?

– Господи, что же делать? – возопила она, и Ирина с Татьяной вмиг оказались подле нее, демонстрируя готовность костьми лечь ради близкой подруги.

Но та неосознанно – или, напротив, вполне осознанно – бросилась на шею супруга и принялась орошать его пиджак слезами.

Проникшись ее отчаянием, Володька тут же забыл обвинения в неверности и стал утешать жену.

– Ну-ну, будет, все уже позади, милая, – приговаривал он, гладя ее по спине.

– Правда позади? – спросила она наконец и подняла на мужа глаза, в которых прозрачными хрусталиками еще блестели слезы.

Ну какой мужчина был бы в силах устоять перед подобной демонстрацией трогательной беззащитности и надежды на прощение. Тем более – любящий.

– Правда, – нежно улыбнулся Володька и поцеловал жену в мокрую от слез щеку. – А теперь давай собирайся.

– Но у меня же здесь ничего нет, – прошептала Людмила, и ее глаза снова подозрительно блеснули.