Женское время, или Война полов

Зара повернула книгу обложкой кверху. Джеймс Джордж Фрезер. «Золотая ветвь. Исследования магии и религии». Москва, Издательство политической литературы, 1980 год.

— Нет, это неинтересно, — пренебрежительно сказал Шикалин. — Пошли в кинозал, все уже там! Рижане привезли уникальный фильм — отделение души от тела в момент клинической смерти на операционном столе! Потрясающе интересно! Я просто прибежал за вами, чтобы вы не пропустили! Пошли!

Она посмотрела ему в глаза. Он явно хочет увести ее из книгохранилища.

И чтобы не возбуждать в нем дополнительных подозрений, она пошла за ним в кинозал.

А когда после просмотра и обсуждения действительно феноменальных съемок в одной из рижских больниц (на экране было видно, как над телами только что умерших пациентов возносятся в момент смерти некие сгустки не то энергии, не то эфира) — когда после этого Зара вернулась в библиотеку, книги «Хиромантия, киевская ворожея, тайны знахарства и заговоры» на полке уже не было.

34

Но это уже не имело значения! Защита огнем! Конечно! Как она раньше не сообразила?! Культ огня был у всех древних народов, и это не могло быть случайностью, это возникло из практики: огонь давал не только тепло, но и силу, энергию, защиту от хищников и злых духов. У древних татар женщины, прося у огня покровительства, делали ему подарки, угощали его вином, жиром и мясом. В огонь нельзя было плевать, бросать мусор и острые предметы — огонь мог оскорбиться и наказать пожаром. В своде законов Чингисхана была статья, запрещающая осквернять огонь, за нарушение этого закона полагалась смертная казнь. Но в огне нужно было сжигать все вредное, заразное. Он очищал даже мысли и намерения, и любые посетители монгольских и татарских ханов, включая иноземных послов, перед тем как войти в ханский шатер, обязаны были пройти через пламя костров.

А в лагере украинские католички отдавали охранникам редкие и бесценные для зека продовольственные посылки из дома в обмен на обыкновенную восковую свечу. Этой зажженной свечой они перед каждым своим праздником обносили камеру, крестясь и нашептывая «Отче наш», — очищали камеру от лагерной и дьявольской скверны.

Но где взять огонь тут, в Центре?

Зара дождалась двенадцати часов дня. В это время (в десять по-московски) Шикалин из кабинета Свиридова связывается по телефону с Москвой, докладывает о ходе работ и получает инструкции по подготовке новых экспериментов к приезду очередных визитеров-ученых. От этого он не сможет отвлечься, даже если Зара найдет в библиотеке второй экземпляр «Киевской ворожеи» или полный свод старинных заговоров. Но Зара пошла не в библиотеку, а в лабораторию телепортации и пирокинеза.

Эта лаборатория занимала длинную узкую комнату в торце рабочего корпуса, и в ней довольно громко, даже громче, чем нужно для релаксации, играла какая-то заунывная струнная музыка. Под эту музыку кореец Цой — невысокий, худой и узкоглазый, с непроницаемым и словно вырезанным из темного дерева лицом столетнего Будды — колдовал над металлическими столами и стендами, готовясь к новой серии пирокинетических экспериментов с легко— и трудновоспламеняющимися предметами: сухими и сырыми спичками, свечами, ароматизированными индийскими палочками, бенгальскими огнями и блюдцами со спиртом. Тут же, на стенах, висели идиотские противопожарные плакаты «Не играй с огнем!» и штук десять огнетушителей, повешенных полковником Свиридовым…

Заре показалось, что Цой совершенно не удивился ее появлению, хотя ей, новоприбывшей и еще не завершившей «курс управления внутренней энергетикой», заниматься пирокинезом не полагалось, это вообще доступно лишь сверхмощным экстрасенсам, да и то после нескольких лет усиленной тренировки. Впрочем, наблюдать за их опытами не возбранялось и новичкам.

— Здравствуйте, — сказала Зара.

— Слу сс аю вас, — не оборачиваясь, ответил Цой вместо приветствия, в его русском был мягкий акцент.

Зара поморщилась от громкой музыки и, чтобы не кричать, подошла к Цою почти вплотную.

— Завтра день смерти моей бабушки, я хотела бы поставить ей свечку.

Цой медленно повернулся и посмотрел ей в глаза так, что ей сразу стало стыдно за свое вранье. Но следующим движением он, не отводя от Зары пронзительного взгляда, на ощупь взял со стола свечку и протянул ей.

— Спасибо, — сказала она. — И хотя бы пару спичек.

— Спи сс ки вам не ну сс ны.

— Но как же… — Она хотела сказать «как же я зажгу свечу», но Цой перебил ее:

— Бабу сс ка вам помо сс ет. Идите.

Это жесткое «идите» прозвучало таким контрастом к его мягкому тону, что она изумленно глянула на него. И увидела его однозначный кивок в сторону двери. Он дал ей свечу, но он выгонял ее! Почему?

Она сунула свечу под блузку, за пояс, унесла в свою комнату и положила под плинтус в туалете — прятать что-то от такого мощного экстрасенса, как Шикалин, все равно бесполезно, но если он найдет эту свечку под плинтусом, то можно сказать: «Понятия не имею! Наверно, закатилась сюда еще до меня, при прежних жильцах!»