Женское время, или Война полов

То была ночная работа, свободная от общения с людьми.

В гигантских манхэттенских небоскребах по ночам дежурят только черные охранники, да и то внизу, в вестибюлях.

А наверху, с этажа на этаж медленно передвигаются тележки уборщиков: по одному на каждые восемь этажей, час на уборку этажа, сорок долларов за ночь.

И хотя по местным стандартам это ничто, лишь на триста долларов выше пособия по нищете (Зара только за убогую комнату на чердаке в Нью-Джерси платила триста долларов в месяц), попасть на эту работу можно только по рекомендации, удостоверяющей твое трудолюбие и честность. Но Зару устроили на эту работу смущенные родители исцеленного ею ребенка («We are sorry, we don’t need you any more. But we can help you to get some job, of course…»), и Заре тут сразу понравилось. За стеклянными стенами офисов, которые она убирала, был ночной город – огромный, не похожий ни на один город в мире и вообще непохожий на приземленные земные города. Вытянутый вверх сотнями цилиндров, пирамид и кубов своих небоскребов, столпившихся над океаном на каменном зубе Манхэттена, таинственный, сияющий огнями рекламы и миллионами пчелиных ячеек-окон, он плыл в ночи, как отдельная планета в космосе.

Стоя над ним в предутреннем мраке, Зара ощущала себя в центре медленно затихающего энергетического урагана, сплетенного из двенадцати миллионов вихрей человеческого азарта, напора, напряжения, остервенения и отчаяния. Вот уже двести лет со всего мира – из Европы, Китая, Индии, России, Мексики, Ирана, Японии – сюда плывут, летят, рвутся и прорываются самые отчаянные, нищие, авантюрные, дерзкие, сильные и талантливые. Нью-Йорк – их последняя ставка, их Монако и Лас-Вегас. Все или ничего, жизнь или смерть, слава или крушение, деньги или самоубийство. Те, кто преуспевает, кто взлетает к вершине, уезжают из этого города в богатые пригороды или еще дальше – в профессиональные райские кущи Силиконовой долины, Голливуда, Сономы, Сан-Диего и т. д., оставляя Нью-Йорк, как отстойник, тысячам только что прибывших новых авантюристов, гениев и трудяг, рвущихся к успеху с остервенением московской толпы на автобусной остановке в Алтуфьеве. И вынужденных, за неимением тут незанятого клочка земли, строить этот город вверх – еще выше, еще…

Эта погоня, этот постоянный двенадцатимиллионный марафон нищих за своим шансом, успехом, «золотом под ногами», славой, удовольствиями, собственным бизнесом, банковским займом и «мерседесом» в гараже выжимают из каждого бегуна всю его умственную, физическую и сексуальную энергию плюс – еще немного, еще чуть-чуть, еще усилие – ну! давай! you can do it! – и рождают миллиардеров, как Сорос, безымянных самоубийц и бомжей, спящих на «золотых» нью-йоркских мостовых.

Но куда же делась энергия этих азартных безумцев и трудяг?

Стоя над ночным Нью-Йорком, Зара ощущала, как медленно уплывает в океан и стекает в космос оргонный смерч, рожденный за день этими людьми, но стекает не весь, весь не успевает, потому что в семь утра новый и мощный, как атомный взрыв, заряд энергии опять вырывается из миллионов квартир, гаражей, автобусов и вагонов сабвея, чтобы снова гнать и гнать этих людей за успехом и деньгами.

Только такие нищие, как Зара, и такие миллиардеры, как Сорос, могут в этом городе расслабиться и думать обо всем человечестве.