Женского рода

У стены с зеркалами стояли Настена и Ли Лит: Настена, сунув руки в карманы и прикусив нижнюю губу, оза­даченно покачивала головой, Ли Лит нервно стряхивала сигарету и, то и дело убирая волосы за уши, что-то рас­сказывала. Чуть в стороне стояла стайка недовольных де­виц, одна из которых вырывалась от удерживающих ее подруг и шипела на Ли Лит.

Кот остановилась рядом с Настеной и кивнула в сто­рону стайки:

— Чего это она?

— Да дуры набитые, дети гегемонов, люмпен-класс с одной извилиной… —Ли Лит проговорила это как закли­нание. — Вот какое им дело до Кирш?! Свора, сектанты, лесбиянки поганые!

Настена хмыкнула, Ли Лит вздохнула:

— Пардон, что говорю такое в этом храме женской любви, но они ж правда сектанты. Вот что они сворой хо­дят, зачем слеты устраивают, сайты они что, спортсме­ны, политическая партия? Что за бред толпиться по прин­ципу сексуальной ориентации?!

Питая страсть к Кирш, Кот недолюбливала Ли Лит: для друга она была слишком женщиной, а значит, однаж­ды могла соблазнить свою дерзко-мальчишескую подру­гу юности.

— Ты сама-то кто? Такая же лесбиянка, только на понтах…

Кот пыталась щуриться, как Кирш, и так же выбрасы­вать в сторону ногу, постукивая мыском по полу. Но Кирш во всех своих движениях была привлекательно дерзкой и любым действием, будь то взгляд или слово, безошибоч­но попадала в поты своего образа — той странной мело­дии, на которую люди тянулись, как змеи на звуки вол­шебной дудочки. Возможно, это и называется харизмой, и позаимствовать ее невозможно: копируя Кирш, Кот выг­лядела как-то угрюмо-неуклюже, хотя и не комично. Ког­да Кирш с угрозой выбрасывала вперед указательный па­лец, он имел свое устрашающее действие на фоне ее широ­ких плеч; у Кот была та же тонкая талия, упругая малень­кая грудь, узкие бедра и стройные длинные ноги, но она сутулила и без того покатые узкие плечи, и ее указатель­ный пален бессильно повисал в воздухе, а вместо уничто­жающего взгляда миндалевидных карих глаз — взгляда, под которым хотелось погибнуть, — у Кот был колючий черный взгляд, от которого хотелось увернуться. Все эти отличия Ли Лит отметила в Кот уже давно, и потому сей­час просто снисходительно разглядывала серьгу в ее ухе.

— Что там случилось? — Кот ждала ответа и присталь­но смотрела на Ли Лит.

Ли умоляюще взглянула на Настену и, предоставив ей возможность информировать Кот о последних новостях, спустилась в гардероб.

Снег падал большими хлопьями, и Ли Лит чуть не зас­нула, наблюдая, как тщетно пытаются создать на стекле пустоту бесшумные «дворники»: мокрые снежинки шле­пались на лобовое стекло, исчезали и снова воскресали перед глазами Ли Лит. Она не спешила выходить из ма­шины, чтобы не нарушить ритуал их встречи с Вадимом: сначала подбегал его охранник, а потом, отталкивая секьюрити и рассыпаясь в комплиментах, подбегал ее любов­ник, которого она за глаза называла «лицом с обложки».

Ли Лит любила мужчин, когда уставала от нервности женской любви, и возвращалась к женщинам, когда ей надоедал мужской запах. Но на самом деле больше тех и других Ли Лит любила деньги, поэтому никто из двуно­гих никогда не слышал ее признания в любви. Женщин это злило, мужчин интриговало.

Они всегда ловят взгляд — все, и мужчины и женщи­ны, это немного раздражало Ли Лит: ей не хотелось под­тверждать чувства, которых не было, и разыгрывать стра­сти, к которым она была равнодушна. Редко попадались те, кто наедине ловил ее взгляд не с преданностью слуги, а с вызовом хозяина. Вадим даже не догадывался, что, скрой он однажды свои эмоции за маской равнодушия и дерзос­ти, он хоть на время обретет в Ли Лит преданную и стра­стную любовницу. Но он всего лишь поправил подушку под головой, взял с тумбочки сигарету и начал, как все­гда, разглядывать Ли Лит с обожанием. Она чувствовала этот взгляд спиной и, подойдя к окну, нехотя приняла ва­льяжную позу, присев на подоконник.

— Ты знаешь, что ты ведьма?

— Ну да…

— А то, что я тебя люблю?

Ли Лиг хотела так же пренебрежительно кивнуть, но опомнилась и, оторвавшись от созерцания ночного неба, улыбнулась Вадиму.

Едва попав домой, та, которую звали Кот, включила компьютер и, не отрывая глаз от монитора, забралась с ногами на постель. Фекла тут же пристроилась сзади, с ходу пустив в дело руки,

— Вали отсюда! — Кот попыталась спихнуть Феклу с постели.

— Что, Адочку ждешь? Или надеешься, что сама Кирш к тебе заглянет?

— Ой-ой-ой!… Иди, иди, сиди в «6-8-4» или в какой дру­гой службе знакомств! — Кот дала Фекле пинка и потяну­лась за недопитым пивом. — Блин, как же пить надоело…

— Котик, это же все — ну все эти бабы — оттого, что тебя часто рядом нет!

— Да пошла ты!

Закатав рукав, Кот стала, посматривая время от вре­мени на экран, разглядывать татуировку у локтя:

— …Вот объясни мне, Фекла, какой кайф по эсэмэскам знакомиться? Пишет, что клава а-ля Мерилин Монро, а приходит коблина-гренадер, только раскрашенная и та­кая: «Kiss my ease, Феклуша!»

— А ты ревнуешь, да?— с надеждой присела рядом Фекла.

— И не мечтай! Просто понять не могу, что это за трах ради траха: тебе же вообще все равно с кем, лишь бы ежед­невно!