Женского рода

—…Так вот, любую женщину можно подвигнуть на любовь. А еще для женщины первично само это чувство, а не объект, на который оно направлено. А у мужчин на­оборот. В смысле, женщина рождается с любовью с серд­це и тащит ее за собой, как гранатомет, а уж какую цель она поразит — зависит от активности самой цели. А у муж­чин вроде сначала появляется объект, цель, а уж потом неожиданно потребность не ограничивать отношения по­стелью — любить. Так выходит, что женщин с ограничен­ной половой ориентацией просто и быть не может, да? Ну раз для них сама любовь важнее того, кого любить?

— Феерично! Сама придумала? — Кот сощурилась. — Кирюш, а направь свою пушку на меня, а?

— Да пошла ты! Я с тобой, как с другом, а получается, как со стенкой! — Кирш вскочила и подошла к зеркалу над камином, повесила очки на мраморные часы и взъе­рошила волосы — старый циферблат глядел теперь на иг­роков сквозь узкую оправу очков. Кот виновато замор­гала.

— Ты серьезно, что ль? Киршик, но это же ы встречаешься с бисексуалками — тебе лучше знать…

Кирш резко развернулась от зеркала и выбросила впе­ред полусогнутый указательный палец — жест угрозы, хорошо знакомый Кот.

— Запомни: там, где х.., мне места нет! Я не сплю с бисексуалками; а если у моих девочек и были до меня му­жики, то женщин не было точно, я первая, ясно?!

Кирш прошлась вокруг гостиной и уселась в кресло-качалку. Кот молчала.

— Слушай, Кот, а ты оральный секс со всеми исполня­ешь или только с избранными?

— Ну а как без этого?— Кот рассеянно потерла под­бородок, — Твой ход, между прочим.

— Как, как, очень просто. Только единицы могут ска­зать, что я им это делаю, это все же очень интимно. Точ­нее, Лиза только и могла сказать, А то, что там болтают…

Кот заинтересованно подняла голову;

— Про «классную постель»? Про то, что с тобой луч­ше всех?

— …Э, это все сказки, раздутые из-за того, что я нико­му не отдаюсь. Женщины — мазохистки: хотят получить все, но им нельзя этого давать!

— Ты только поэтому «не даешь» — чтобы интерес поддерживать?

Кирш посмотрела на Кот исподлобья:

— Вели всем давать — ничего не останется!

Кот потупилась и тихо пробасила:

— Слушай, Киршик, может, ты просто не уверена, что тебя любят, поэтому и не доверяешь в постели до конца? — Кот сказала это тихо, втайне надеясь, что Кирш услышит в ее словах какой-то тайный сигнал.

Кирш хотела ответить, но сочла, что ее правда слиш­ком личная, чтобы доверять ее Кот, и вряд ли стоит на­право и налево распространяться о том, что она до сих пор не нуждалась во внимании к своему телу и что его ощущения были ей практически безразличны. Но вместо этого Кирш вернулась за стол и стала прикидывать ход, подергивая мочку уха.

Кот смотрела на Кирш, пытаясь поймать ее взгляд. Она часто пыталась признаваться в любви глазами и ими же сообщала свой упрек: мол, «не отказывалась бы ты от моей любви, все бы у тебя было здорово!».

Кирш подняла глаза и, прочтя этот ее взгляд, отмахну­лась:

— Фу, опять, Кот! Оставь, пожалуйста, не стоит заморачиваться. Ты не любишь, тебе кажется. Ты заблужда­ешься… О! Точно; любовь это любовь, а влюбленность — это заблуждение сердца!

Кирш вышла на кухню, и вскоре после недолгого хло­панья дверцами шкафчиков в комнату влетел горькова­тый запах кофе. Когда она вернулась с двумя чашками в руках, количество фигур на поле явно уменьшилось: Кот съела Киршиного ферзя. Кирш поджала губы и, отодви­нув чашку подальше, стала щупать фигуры так, будто ка­кая-то из них обязательно должна была подсказать ей вер­ный ход.

В тишине было слышно, как тикают часы на камине — все еще в очках.

Несколько ходов они сделали молча.

— Слушай, а зачем Лиза к Галине ездила? — Кот спро­сила это зевнув.

— Что? — Кирш поставила пешку мимо доски и пода­лась вперед. — Когда ездила?

— Может, я путаю что-то… Помнишь, когда эта пидерша старая на бои приехала, потом вроде как Стелка Лизе на бумажке ее адрес записывала… Да ну, я не вслу­шивалась: мне что с Лизой твоей было как-то сиренево общаться, что с этой Стэллой-поимеллой!

— Да путаешь ты что-то… Вы небось опять с Феклушкой по два «ерша» на душу приняли, вот и показалось! — Кирш задумалась и вдруг вскочила в истерическом веселье;

— Нет, не «ерша», вы тогда «Глубинную бомбу» пили: ну стопка водки на дне кружки, помнишь?! А потом вдо­гонку — «Смерть мексиканца»: текилу с пивом! Да тут что угодно показаться может! Я помню, Лиза тогда в шоке была от вас, алкоголичек! — Кирш поскучнела и, опустив голову, взялась за ручку двери. — Ладно, я спать, спокой­ной ночи.

Кот взглядом проследила, как Кирш пошла в другую комнату и, не включая свет, завалилась на диван, заложив одну руку за голову, а другой потирая копчик носа; ясно было, что в ближайшее время спать она не собиралась, но и встревать в ее мысли вряд ли стоило. Сметя вес фигуры с доски, Кот сложила шахматы и, взбив в кучу несколько вязаных думочек, улеглась на диванчик, где минуту назад сидела Кирш.