Женского рода

Из-за концерта народа в клубе было гораздо больше, чем обычно. И Алиса открыла для себя, что «тема» — это намного больше, чем завсегдатаи «Перчатки» и «Пуш­ки» — со всеми ее уличными и переходными обитателями. Взрослые и спокойные, юные и дерзкие, с отрешенными или цепкими взглядами, — она уже узнавала «тематичес­ких» женщин в уличной толпе, а здесь, собравшись вместе, они напоминали членов таинственной, лишенной во­жака, но имеющей культ унисекса секты.

Рэй, уже держащая в руках номерки от гардероба и би­леты, слетка подтолкнула Алису внутрь.

— Ты о чем задумалась?

— Да ни о чем конкретном… Подумала, что люди из­вне видят все это не так.

— В смысле? — Рэй с удивлением отметила про себя, что ее и вправду интересуют даже отвлеченные мысли Алисы,

Они присели у стены, и Алиса пустилась в простран­ные рассуждения о том, что окружающий мир недооцени­вает «тему», что в них видят лишь извращение, распущен­ность, разврат, но не подозревают, что за современными лесби стоит новая идеология…

— Интересно, какая?— Рэй смотрела на Алису с по­кровительственным недоумением.

— Как какая?! — Алиса растерялась, — Это же рево­люция-унисекс, утверждение среднего пола — пола без пра­вил и стереотипов! И символично, и бесповоротно в этом то, что это новое исходит от женщин…

Рэй часто заморгала, а Алиса продолжала облекать в словесную форму рождающуюся в ее сознании идею. Она пыталась убедить Рэй, что геи никогда не совершат ника­кого переворота общественного сознания, потому что они просто геи, пусть даже заполонившие все влиятельные сфе­ры государственной жизни; они не несут идеологии и не собираются ни с кем бороться. Другое дело женщины — не те, что охотно «меняют пол» в тюрьме за кусок колба­сы, а другие — с философией бесполой любви и свободой выбора стиля жизни. Женщины могут то же, что и мужчи­ны, во всех областях — от науки и бизнеса до постели, а значит, мужчина перестал быть объектом завоевания, ради чего прежде женщины были вынуждены придумывать раз­ные ухищрения для завладения его вниманием. Теперь каж­дый ведет себя, причесывается и одевается соответствен­но своему истинному нутру; женщина не обязана быть Женственной в прежнем понимании, продиктованном мужчиной, и может любить того, кого хочет, независимо от его пола.

— По идеологии унисекса высокие каблуки, длинные ногти — это все вульгарные, пошлые, устаревшие приман­ки, — продолжала Алиса нашептывать Рэй, отбросив косу на спину.

— А мне нравится, когда женщины на высоких каблу­ках… — улыбаясь, парировала та.

— Так ты не согласна, что наступает эпоха-унисекс?

Впрочем, Алиса увлекалась не теориями, а людьми, свя­занными с ними. Кирш была много больше, чем просто увлечением, и, хотя она не делилась с Алисой никакими идеологическими выкладками, связанными с ее ориента­цией, той нравилось думать, что Кирш спокойно несет веч­ную печаль в своем взгляде — такую же, как на полотнах прерафаэлитов, являясь при этом чудесным представителем новой генерации человечества. Алисе было уже не восем­надцать, и она умела владеть собой в той степени, чтобы не выглядеть крикливо-восторженной инфантой: она стара­лась говорить отстранение, будто содержание беседы каса­ется ее только как наблюдателя. Но глаза блестели, и Рэй не могла этого не заметить. Она лукаво смотрела на Алису и чувствовала в себе вместо привычного сарказма одну лишь расслабляющую добрую иронию. Было по-прежнему стран­но видеть эту тургеневскую девушку в таком клубе, была забавна ее потребность в умных рассуждениях и поисках тайных смыслов, а говорить с ней хотелось только о том, что же все-таки связывает их с Кирш и есть ли хоть какой-то шанс у нее, у Рэй… Но Алиса в запале своего монолога по-свойски дернула Рэй за рукав свитера и едва заметно кив­нула на двух девушек, стоящих в обнимку у стены:

— Смотри, а вон та пара — как два мальчика, разве можно сказать, что они любят женщин?! Это не лесбиян­ки. То, что общество по старинке называет «лесбиянка­ми», — это уже новое человечество, игнорирующее пол как таковой. Унисекс — это не значит пытаться быть похожим на другой пол, а значит, игнорировать пол как таковой, стирать все отличия…

Рэй посмотрела на девушек в одинаковых приспущенных­ брюках, потом исподлобья на Алису:

— Эта вся твоя идеология — ее, может, Света Сурганова поддержит, на концерт к которой мы пришли, мо­жет, еще кто-нибудь, но я тебя уверяю: основной массе лесбиянок глубоко фиолетово все, кроме их собственных комплексов!

— А тебе? — нс сдавалась Алиса.

— А мне — тем более, — Рэй улыбнулась почти вино­вато, — Да я и не лесбиянка. Кирш вот говорит, что глав­ное не играть в мужчин; а я и не играю, я себя много лет на «он» называла, операцию хотела делать… И по-прежнему хочу…

— Рэй, а ты уверена, что ты не играешь, в смысле, не заигралась?

Алисе было неловко за свой вопрос, и она с ужасом посмотрела в глаза Рэй, ожидая, что та вот-вот взорвется. Но Рэй спокойно помотала головой, задумчиво поджав губы.