Женсовет из украинского Причерноморья

Хороший журналист всегда чуть-чуть актёр, Татьяна Николаевна предполагала столкнуться с подобной реакцией, поэтому в ответ на мэрское удивление сыграла своё. Дескать, странно-странно, что вы не в курсе. И начала напористо рассказывать о гимназии. Она-де уже встречалась с будущим директором, идея просто замечательная…

– Насколько мне известно, – завершила экспрессивную речь, – у вас в мэрии лежит полный пакет документов на открытие гимназии. Осталась только ваша подпись – и вперёд и с песней.

Татьяна Николаевна позволила себе данную шутку, при этом очаровательно улыбнулась.

– Не видел никаких бумаг, – в замешательстве произнёс мэр.

– Насколько я понимаю, родители ждут вашего решения. Составлены классы… Вы выступаете по сценарию на открытии гимназии. Или кто-то от мэрии поздравит детей с началом учебного года…

– Я сам с удовольствием выступлю, но какая-то неувязка…

Глава города извинился за вынужденное переключение внимания от собеседницы к прозе дел, нажал кнопку пульта, попросил секретаря соединить с начальником отдела образования…

Через две секунды «затерявшиеся» документы оказались на столе у мэра. Лёгкий полёт золотого пера – и в Лиманском районе появилась гуманитарная гимназия…

– Обязательно приду на открытие, – сказал мэр, провожая Татьяну Николаевну до порога своего кабинета.

Каждый год он с удовольствием приезжал первого сентября в гимназию на первый звонок. Говорил красивые речи, дарил шикарный букет директору. Все годы, пока был при власти, сам того не ведая, покровительствовал гимназии – чиновники, как у них ни чесались руки, не решались ставить палки в колёса учебному заведению, открывшемуся без их воли.

Что касается детей женсовета, они, что уж греха таить, были на особом счету в школе. Их включали в делегации, которые ездили в многодневные экскурсии на спонсорские деньги. Им поручались всевозможные почётные миссии: выступить с приветственным словом от имени школы при встрече высокого гостя – того же мэра или народного артиста… Их вели к объективу, когда приезжало телевидение… И с оценками баловали, не пускали эту часть школьной жизни на самотёк. У Татьяны Николаевны был случай. Младший сын Игорь в тот год резко скатился с позиции хорошиста-ударника. Где раньше красовались пятёрки – пошли четвёрки, прежние четвёрки потеряли былую твёрдость, стали склоняться к троякам. Май месяц, Татьяна Николаевна пришла в школу выяснить ситуацию перед последним рывком. Классная доложила, что все тройки удалось закрыть, исправить на четвёрки. Что-то Игорь сам подучил и хвосты ликвидировал, в двух-трёх случаях с учителями пришлось поработать. Одна загвоздка – немка. Упёрлась и ни в какую не соглашается проявить снисхождение к ребёнку, у которого переходный возраст. Настроилась вкатить двойку. «Ничего тут я сделать не могу», – развела руками классная.

Татьяна Николаевна сына в охапку и к немке на очную ставку:

– Какие проблемы? – спросила преподавателя.

– Мне иногда кажется, он у вас ненормальный, – без дипломатии заявила немка.

– Что значит «ненормальный»? – напряглась Татьяна Николаевна.

– Судите сами, он пишет первую букву слова, а дальше делает прочерк. Может быть, на ваш взгляд, это в порядке вещей, на мой – нет. Не словарный диктант получается, а набор букв с прочерками.

Татьяна Николаевна не могла сказать «это нормально», однако с ходу записать сына в умственно отсталые тоже не хотела. Поэтому предложила тут же устроить проверку для уточнения диаг-ноза. При этом наказала Игорю писать без всяких прочерков.

Немка диктует, ученик пишет. Буковка к буковке, каждая на своём месте. Учительница посмотрела, пожала плечами, начала устно спрашивать. И в этом испытании ответы бойкие – никак не на два балла.

– Игорь, если знаешь, почему не пишешь слова полностью? – спросила немка.

– А что писать, я ведь помню, как дальше. Вы диктуете, я первую букву пишу, а другие – зачем мне?

– Хорошо – допустим, для себя так. Но почему на контрольной?

– Я считал, вы тоже понимаете.

Логика бронебойная.

Учительница на Татьяну Николаевну смотрит и говорит:

– Я хотела сказать, что ваш сын дурак. А теперь мне кажется, я сама – дура.

К дурам Алла Ивановна точно не относилась. Второй язык у Игоря был английский, его тоже Алла Ивановна преподавала. Школу сын окончил без троек, чего не скажешь об университетском дипломе, но устроился на работу в серьёзную канадскую фирму. Мама была страшно изумлена: по условиям контракта общение на фирме исключительно на английском. Никакого украинского или русского не должно звучать не только в офисных помещениях, но даже в буфете и курилке… Удивление относилось не к проявлению языковой дискриминации, со своим уставом в чужой монастырь не лезут, озадачило, как сын может работать в такой языковой среде?

– Нормально себя чувствую. Спасибо гимназии, учителя были классные.

Гимназия первые шесть лет работала на подъёме, да со временем стала деградировать. Сменился директор, ряд преподавателей ушли…