Жены и дочери

Долгое время мисс Браунинг держали в неведении относительно злых языков, что нашептывали о Молли жестокие слова. Мисс Браунинг была известна своей "вспыльчивостью", и все, кому доводилось общаться с ней, подсознательно избегали раздражать ее вспыльчивый характер, пренебрежительно отзываясь о малейшем из тех созданий, над которыми распростерлась защита ее любви. Она бы упрекнула и упрекала их сама; она, бывало, хвасталась, что никогда не щадила их. И никто, кроме нее, не мог бы коснуться их пренебрежительным намеком мимолетного слова. Но мисс Фиби не внушала такого ужаса. Главная причина, почему до нее не дошли слухи о Молли одновременно со всеми остальными, была в том, что хотя она не была розой, она жила рядом с розой. Кроме того, она была такой нежной натурой, что даже толстокожая миссис Гудинаф не желала говорить то, что причинило бы боль мисс Фиби. И это сделала новоприбывшая миссис Дауэс, в своем невежестве упомянув о городских пересудах. Мисс Фиби засыпала ее вопросами, несмотря на то, что возражала ей со слезами, совершенно не веря полученным ответам. Со своей стороны она совершила небольшой героический поступок, в течение четырех или пяти дней сохраняя в тайне от своей сестры Дороти все, что узнала. Пока однажды вечером мисс Браунинг не накинулась на нее со словами:

- Фиби! Либо у тебя есть причина испускать такие вздохи, либо нет. Если причина есть, твой долг немедленно рассказать мне о ней. А если у тебя нет причины, ты должна избавиться от этого, иначе это превратится у тебя в плохую привычку.

- О, сестра! Ты, правда, думаешь, что мой долг рассказать тебе? Для меня это было бы таким утешением. Но тогда я думала, что не должна. Это причинит тебе страдания.

- Чепуха. Я так хорошо подготовилась к несчастью частым размышлением о его возможности, что полагаю, могу принять любые плохие новости с явным спокойствием и истинным смирением. Кроме того, когда вчера ты сказала, что намерена потратить день, наводя порядок в ящиках, я была уверена, что надвигается какое-то несчастье, хотя, конечно, я не могла судить о его размерах. Хайчестерский банк лопнул?

- О нет, сестра! — ответила мисс Фиби, подвинув стул ближе к дивану, на котором сидела сестра. — Неужели ты, в самом деле, думала об этом?! Лучше бы мне с самого начала рассказать тебе о том, что я услышала, если ты вообразила подобное!

- Прими за предупреждение, Фиби, и запомни, что не нужно ничего скрывать от меня. Я, в самом деле, подумала, что мы разорены, по тому, как ты вела себя: не ела мясо за ужином и постоянно вздыхала. Ну, что случилось?

- Я не знаю, как тебе сказать, Дороти. В самом деле, не знаю.

Мисс Фиби начала плакать. Мисс Браунинг взяла ее за руку и немного резко ее встряхнула.

- Когда расскажешь мне, плачь, сколько тебе вздумается. Но не плачь сейчас, дитя, когда держишь меня в мучительной неизвестности.

- Молли Гибсон утратила свое честное имя, сестра. Вот!

- Молли Гибсон не сделала этого! — с негодованием воскликнула мисс Браунинг. — Как ты посмела повторять такие истории о дочери бедной Мэри? Никогда больше не рассказывай мне подобного.

- А что я могла поделать? Миссис Дауэс рассказала мне, по ее словам, об этом говорит весь город. Я сказала ей, что не верю ни единому слову. И я скрыла это от тебя. Думаю, я бы, действительно, заболела, если бы и дальше продолжала это скрывать. О, сестра! Что ты собираешься делать?

Мисс Браунинг поднялась, не проронив ни слова, и вышла из комнаты величаво и решительно.

- Я собираюсь надеть шляпку и перчатки, а затем навестить миссис Дауэс и встретиться лицом к лицу с ее ложью.

- О, не называй это ложью, сестра. Это такое грубое, некрасивое слово. Называй лучше домыслом, не думаю, что она хотела причинить вред. Кроме того… кроме того… если слухи окажутся правдой? Право, сестра, у меня камень на сердце. Столько всего говорят, словно это может быть правдой.

- Что именно? — переспросила мисс Браунинг, по-прежнему стоя прямо, как судья в центре зала заседаний.

- Ну… ходили слухи, что Молли передала ему письмо.

- Кому ему? Как мне понять историю, рассказанную так нелепо? — мисс Браунинг села на ближайший стул и приготовилась, насколько могла, быть терпеливой.

- Ему, это мистеру Престону. И это может быть правдой, потому что я потеряла ее из виду, когда хотела спросить, как она думает, будет ли голубой цвет казаться зеленым при свете свечи, поскольку молодой человек сказал, что будет, а она перебежала улицу, и миссис Гудинаф как раз входила в лавку, когда она передавала ему письмо.

Страдания мисс Браунинг сдержали ее гнев, поэтому она всего лишь сказала: — Фиби, я думаю, ты сведешь меня с ума. Расскажи же мне, что ты узнала от миссис Дауэс, разумно и связно хотя бы раз в жизни.

- Я стараюсь изо всех сил рассказать тебе все так, как оно случилось.

- Что ты узнала от миссис Дауэс?