Жены и дочери

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Харриет, – заявила леди Камнор, немало раздосадованная этими словами своей умной и непосредственной младшей дочери.

– Боже мой, мама, вы делали для нас все, что только можно себе представить, но, видите ли, у вас было множество других интересов, а Мэри так заботится о детях, что даже забывает порой о любви к мужу. Вы наняли нам лучших учителей по всем предметам и Клэр – чтобы наблюдать за нашими занятиями и заставлять нас добросовестно делать уроки, но вы же знаете… или, вернее, вы не знали, что кое-кто из наставников был неравнодушен к нашей очень хорошенькой гувернантке и постоянно происходил легкий, приличный, завуалированный флирт, ни к чему серьезному, разумеется, не ведущий, а кроме того, вы так были погружены в свои заботы знатной дамы, светские и благотворительные и всякие другие, что то и дело в самый разгар наших занятий призывали Клэр к себе – вести для вас записи, составлять счета, а в результате я, пожалуй, одна из самых необразованных девушек в Лондоне. Только Мэри была так основательно обучена доброй, неловкой мисс Бенсон, что она до краев наполнена упорядоченными знаниями, и отсвет ее славы падает на меня.

– По-твоему, то, что говорит Харриет, правда, Мэри? – с некоторой тревогой спросила леди Камнор.

– Я так мало занималась с Клэр. С ней я обычно читала по-французски – у нее, помню, было прекрасное произношение. Агнес и Харриет очень ее любили. А я обижалась за мисс Бенсон и, возможно, – леди Каксхейвен немного помолчала, – возможно, от этого мне казалось, что Клэр сестрам льстит и потворствует, не вполне добросовестно, как я считала. Но девушки – суровые судьи, а ее жизнь была действительно нелегка. Я всегда радуюсь, когда мы можем пригласить ее к себе и доставить ей небольшое удовольствие. Единственное, что меня несколько смущает, – это то, что она так надолго отсылает от себя дочь; нам никак не удается убедить ее привезти к нам Синтию.

– А вот это, по-моему, несправедливо, – сказала леди Харриет. – Бедная, славная женщина пытается зарабатывать на жизнь, сначала гувернанткой, – и что при этом ей делать с дочерью, кроме как послать ее в школу? А после, когда Клэр приглашают в гости и она слишком скромна, чтобы привозить с собой дочь – не говоря о расходах на сборы и на поездку, – Мэри ставит ей в вину ее скромность и экономию.

– Ну, в конце концов, мы не обсуждаем Клэр и ее дела, а пытаемся позаботиться о мамином удобстве. По-моему, самое для нее лучшее – это пригласить миссис Киркпатрик приехать в Тауэрс. Я хочу сказать – как только у той начнутся каникулы.

– Вот ее последнее письмо, – сказала леди Камнор, которая искала его в ящике письменного стола, пока дочери разговаривали. Держа перед глазами очки, она начала читать: – «Мои обычные несчастья, по-видимому, следуют за мною в Эшкомб» – та-та-та, нет, это не то – «Мистер Престон с чрезвычайной добротой присылает мне фрукты и цветы из поместья по великодушному распоряжению дорогого лорда Камнора». О! Вот оно: «Каникулы начинаются одиннадцатого согласно обычному порядку школ Эшкомба, и я должна попытаться переменить климат и обстановку, чтобы подготовить себя к возвращению к своим обязанностям десятого августа». Видите, девочки, – она явно должна быть свободна, если не распорядилась своими каникулами как-нибудь иначе. Сегодня пятнадцатое.

– Я сейчас же напишу ей, мама, – вызвалась леди Харриет. – Мы с Клэр всегда были большими друзьями: я была ее поверенной в любовных делах с бедным мистером Киркпатриком, и мы с тех самых пор поддерживаем близкие отношения. Кстати, я знаю о трех других предложениях, которые она получила.

– Я от всей души надеюсь, что мисс Бауэз не рассказывает о своих любовных делах Грейс или Лили. Бог мой, Харриет, ты же была не старше, чем Грейс, когда Клэр вышла замуж! – воскликнула леди Каксхейвен, охваченная материнской тревогой.

– Да, но я была вполне сведуща в нежной страсти благодаря романам. Я полагаю, в твою классную комнату нет доступа романам, Мэри, так что твои дочери не смогли бы выказать скромное сочувствие своей гувернантке, если бы она оказалась героиней любовной истории.

– Моя дорогая Харриет, я не желаю слушать, когда ты говоришь о любви в таком тоне, – это неприятно. Любовь – дело серьезное.

– Моя дорогая матушка, ваши увещевания ровно на восемнадцать лет опоздали. Вся свежесть любви увяла для меня в разговорах о ней, и потому я устала от этой темы.

Последняя фраза относилась к недавнему отказу леди Харриет от предложения руки и сердца, вызвавшему неудовольствие у леди Камнор и раздражение у милорда, поскольку оба родителя не имели никаких возражений против данного джентльмена. Леди Каксхейвен, не желая затрагивать этого предмета, поспешила добавить:

– Пригласите эту ее бедняжку-дочь приехать в Тауэрс вместе с матерью. Ведь ей должно уже быть семнадцать, если не больше. Она вполне могла бы составить вам компанию, мама, если ее мать не сможет приехать.

– Мне не было десяти, когда Клэр вышла замуж, а сейчас мне двадцать девять, – добавила леди Харриет.