Жены и дочери

— Миссис Гудинаф только пересекала Хит-лейн у Шайэ Оак, проезжая в своем фаэтоне, — сказала мисс Браунинг нравоучительно. — Нам всем известно, как она трусит ездить в экипаже, поэтому вполне вероятно, что она лишь отчасти поняла, что к чему, она не слишком хорошо видит, даже когда устойчиво стоит на земле. У Молли и Синтии похожие новые шали из шотландки, и они одинаково украшают свои шляпки, а с Рождества Молли вытянулась ростом с Синтию. Я всегда боялась, что она будет невысокой и толстой, но теперь она такая высокая и стройная, как нужно. Я ручаюсь, миссис Гудинаф видела Молли и приняла ее за Синтию.

Когда мисс Браунинг произнесла «ручаюсь», мисс Фиби перестала сомневаться. Она несколько минут сидела в молчании, обдумывая услышанное. Затем она сказала:

— В конце концов, это будет не такая плохая партия, сестра, — она говорила очень кротко, ожидая одобрения.

— Фиби, это будет плохая партия для дочери Мэри Пирсон. Если бы я знала то, что я знаю сейчас, мы бы не стали пить с ним чай в прошлом сентябре.

— Почему, что ты знаешь? — спросила мисс Фиби.

— Мисс Хорнблауэр рассказала мне многое: я думаю, некоторые вещи тебе не следует знать, Фиби. Он был помолвлен с очень красивой мисс Грегсон в Хенвике, откуда он родом, а ее отец порасспрашивал и узнал о нем столько плохого, что заставил дочь разорвать помолвку, а она умерла.

— Как ужасно! — воскликнула мисс Фиби, очень впечатленная словами сестры.

— Кроме того, он играет на бильярде, ставит на скачках, а некоторые говорили, что он держит скаковых лошадей.

— Но разве не странно, что граф нанял его своим управляющим?

— Нет! Возможно, нет. Мистер Престон очень умело управляется с земельной собственностью и очень сообразителен во всех юридических делах. А милорд не склонен обращать внимание… если на самом деле знает… на манеры мистера Престона, когда он выпьет слишком много вина.

— Выпьет слишком много вина! О, сестра, так он пьяница? И мы приглашали его на чай!

— Я не сказала, что он пьяница, Фиби, — раздраженно ответила мисс Браунинг. — Мужчина изредка может выпить слишком много вина, и не быть при этом пьяницей. Я не хочу слышать, как ты употребляешь такие грубые слова, Фиби!

После этого упрека мисс Фиби некоторое время молчала. Наконец, она сказала:

— Я все-таки надеюсь, что это была не Молли Гибсон.

— Ты можешь надеяться столько, сколько тебе нравится, но я совершенно уверена, это была она. Тем не менее, нам лучше ничего не говорить об этом миссис Гудинаф. Она забрала себе в голову, что это была Синтия, и пусть так и думает.

Часть V

Глава XLI Tучи собираются

Миссис Гибсон вернулась из Лондона, полная радужных впечатлений. Леди Камнор была великодушна и нежна, «так тронута, что я приехала повидать ее вскоре после того, как она вернулась в Англию», леди Харриет очаровательна и предана своей бывшей гувернантке, лорд Камнор «все такая же славная, сердечная натура». А что касается Киркпатриков, то их дом не менее величественный, чем дом лорда-канцлера, а шелковая мантия королевского адвоката осеняет благодатью даже служанок и лакеев. Синтия тоже была немало восхищена, а что же до ее нарядов, то миссис Киркпатрик щедро наделила ее бальными платьями, венками, прелестными шляпками и накидками, словно крестная фея из сказки. Скромный подарок мистера Гибсона в десять фунтов сжался до крошечных размеров по сравнению со всей этой необыкновенной щедростью.

— И они так полюбили ее, что даже я не знаю, когда нам ждать ее обратно, — завершила свой рассказ миссис Гибсон. — А теперь, Молли, как вы с отцом проводили время? Очень весело, как ты выразилась в своем письме. В Лондоне у меня не было времени его читать, поэтому я положила письмо себе в карман и прочитала его в экипаже по пути домой. Но, мое дорогое дитя, ты выглядишь так старомодно в своем платье, оно очень узко, а твои волосы взъерошены и в завитках. Завитки вышли из моды. Мы должны уложить твои волосы иначе, — продолжила она, стараясь выпрямить черные кудри Молли.

— Я отослала Синтии письмо из Африки, — робко произнесла Молли. — Вы знаете, что в нем было?

— О, да, бедняжка! Оно так встревожило ее. Она сказала, что нерасположена в тот вечер идти к мистеру Роусону на бал, для которого миссис Киркпатрик подарила ей бальное платье. Но ей, в самом деле, не о чем было беспокоиться. Роджер только написал, что у него был еще один приступ лихорадки, но когда он писал об этом, ему уже стало лучше. Он говорит, что каждый европеец должен приспособиться к лихорадке в той части Абиссинии, где он находится.

— И она пошла? — спросила Молли.

— Да, разумеется. Это не помолвка, а если и так, то она не подтверждена. Представь, что она говорит: «Мой знакомый молодой человек был болен несколько дней в Африке, два месяца назад, поэтому я не хочу идти на бал сегодня вечером». Это будет выглядеть, как показное проявление чувств, а я больше всего не терплю этого.

— Ей едва ли было весело, — заметила Молли.