Жены и любовницы нацистов

Гитлер никогда не утруждал своих слушателей тонкостями интеллектуальных или моральных рассуждений. Он брал факты, которые могли подтвердить его тезисы, достаточно грубо выдергивал их из контекста и лепил один к другому. Для людей, не отягощенных критическим умом, его монологи звучали очень убедительно и не допускали различных толкований смысла. По словам А. Шпеера, Гитлер был блестящим актером и умел очень точно передавать мимику и интонации самых различных типажей. Он в совершенстве владел голосом и свободно вносил в свою речь необходимые модуляции, которыми достигал требуемого эффекта.

В беседах со студентами он оставался спокойным и рассудительным. Специальная манера речи предназначалась для общения с грубоватыми и простыми старыми мюнхенскими дружками. Он по-разному говорил с принцами и генералами, становился то уступчивым, то непримиримым.

Очень образно описывает его манеру выступать Отто Штрассер. «Вот Гитлер входит в зал. Принюхивается. Минуту он размышляет, пытается почувствовать атмосферу, найти себя. Внезапно он взрывается: «Личность не принимается в расчет… Германия растоптана. Немцы должны объединиться…» Назавтра перед промышленниками вначале тоже чувство неуверенности, но: «Нация возрождается лишь усилиями личности. Массы слепы и тупы. Каждый из нас лидер, и Германия состоит из лидеров». На женском митинге он выкрикивает: «Что я вам дал? Что дала вам национал-социалистическая партия? Мы дали вам Мужчину!» Его слова ложатся точно в цель, он касается душевных ран каждого из присутствующих, освобождая коллективное бессознательное и выражая самые сокровенные желания аудитории. Он говорит людям то, что они хотят услышать».

Если говорить о способности Гитлера оказывать влияние на людей, нельзя умолчать о его знаменитых приступах гнева. Их внезапные вспышки сыграли огромную роль в формировании расхожего стереотипа, который особенное распространение получил за пределами Германии, и изображал фюрера в виде вечно разгневанного человека, орущего, не умеющего собой владеть. Надо сказать, что этот образ настолько далек от действительности, что его и рассматривать не стоит. Гитлер был совсем неплохим актером, хотя его и не приняли в свое время в театр, чего режиссер себе никогда не мог простить.

Основную массу времени, когда он не играл на публику, Гитлер оставался спокойным, милым и очень обаятельным человеком. О его сдержанности ходили легенды. Но когда он обращался с воззваниями и клеймил своих оппонентов, фюрер просто выходил из себя. Странно, но многим женщинам это нравилось, они пытались увидеть в этих вспышках агрессии сильную мужскую личность, неукротимый характер. Подсознательно они считали, что столь же яростен и активен он и в постели. Не будем забывать, что в определенной степени Гитлер являлся секс-символом части германского народа.

Армейский генерал Хайнц Гудериан так описывал своего фюрера в гневе: «С красным от гнева лицом, поднятыми вверх кулаками, весь дрожа от ярости, он стоял передо мной, потеряв всякое самообладание… Он кричал все громче и громче, пока лицо его не перекосилось». Но как только фюрер увидел, что на генерала весь этот спектакль не произвел ни малейшего впечатления, он мгновенно успокоился, сел на место и предложил Гудериану продолжить свой доклад. Надо учитывать, что, по оценке многих психоаналитиков и психиатров, эмоциональный возраст Гитлера соответствовал уровню примерно шестилетнего ребенка.