Жены и любовницы нацистов

Все прошло нормально, но Геринги снова оказались на краю полного финансового краха. И как только закончился процесс, Карин в качестве заместителя Германа поехала в Мюнхен, чтобы раздобыть хоть немного денег. Генерал Людендорф, к которому она прибыла 6 апреля, отказал ей сразу. В ответ на слова о помощи, которая так необходима ее мужу, который «столь многим пожертвовал для своей родины», генерал безапелляционно заявил, что родина требует безвозмездных жертв. Поэтому ни о какой оплате содержания семьи за границей и речи быть не может. В полном шоке от услышанного Карин бросилась разыскивать Гитлера в крепости Ландсберг. Фюрер жил там весьма вольготно, принимал посетителей и вообще не чувствовал себя заключенным. Правда, денег он так и не дал. Зато, как и все его посетители, около 500 человек за пару лет жительства в крепости, она получила на память фотографию Адольфа Гитлера, стоящего у стен крепости Ландсберг, с надписью на память: «Уважаемой супруге моею командира штурмовиков СА фрау Карин Геринг на память о посещении в крепости Ландсберг. 15 апреля 1924 года». Вместо денег Гитлер дал Карин поручение: ехать в Италию, чтобы установить там контакты с Муссолини и уже у него просить финансовой помощи для НСДАП.

В полном отчаянии Карин Геринг решилась на последний шаг. Она обратилась за помощью к преуспевающему хирургу-ортопеду Кильсу Сильфверскиельду, дальнему родственнику семьи Фок. Он, как и все предыдущие, отказался помочь деньгами. Не дал он и столь необходимого для Геринга морфия, без которого глава СА уже не мог обходиться. Вместо этого доктор предложил Карин, чтобы она отправила мужа на курсы лечения от наркозависимости. Лечение не дало ничего, хотя отец Карин, полковник фон Фок, взял на себя оплату лечебного курса. Герман один за другим посетил четыре санатория, но так и не вылечился от зависимости. В санатории «Аспуденс» он настолько сильно страдал от «ломки», что решился взломать шкаф с медикаментами и угрожать медперсоналу, который пытался его остановить, расправой. В его истории болезни появилась запись, мотивирующая причину, по которой Геринг опять начал постоянно получать морфий: «Она (Карин) боялась, что капитан (Герман) в приступе ярости может кого-то убить». По сути, шеф СА являлся законченным наркоманом, который зачастую не мог контролировать свои поступки. Но всю войну он находился во главе ВВС, а пропагандисты тщательно замалчивали маленький недостаток одного из командующих Третьего рейха.

После описанного случая Геринга, с согласия Карин, в смирительной рубашке перевели в госпиталь Катарины, а потом — в психиатрическую клинику Лангбро. Если проанализировать истории болезни Германа Геринга из всех клиник, в которых он лежал, то перед нами предстанет жестокий истерик и евреененавистник с нестабильным и слабым характером, невероятно злобный по отношению к другим и до патологии сентиментальный по отношению к собственной семье. Кстати, почти все руководство Третьего рейха отличалось этой особенностью. К 7 октября, когда его состояние стабилизировалось, он в ясном сознании был выписан из пси хиатрической клиники. Но у Германа не замедлил проявиться рецидив. Он какое-то время скрывал свой возврат к наркотикам, но потом сознался во всем Карин, заметив, что ее болезни стремительно прогрессируют. У Карин все хуже было с сердцем.