Жены Натана

Теперь даже я потрясен. Я знаю, что все окружающие меня думают, что нет ничего, что может меня потрясти или рассердить. Но объяснения Натана об этих прежних его шагах вызывают во мне гнев. Не знаю, будет ли мой провал еще более сильным, покинуть ли немедленно Натана или остаться с ним. «Погоди, Меир, до тебя мы еще дойдем, и ты увидишь, насколько ты важен. Итак, к следующим преимуществам. Редко, кто из соревнующихся может указать на успехи в политике и общественных делах. Ты, может, не знаешь, но партия, которую я создал и которая управляется из бывшей твоей квартиры, весьма преуспевает. Пока я даю возможность Хаггаю продолжать эту партийную деятельность, а там посмотрим, когда наступит подходящий момент прекратить ее или изменить. Нет у тебя понятия, насколько приятной неожиданностью явилась эта дурацкая деятельность. Хаггай был занят и не мешал мне в главных подготовительных шагах по приобретению манускрипта. Англичане же просто удивляются моему политическому опыту.

Теперь же перейдем к решающим пунктам. Я говорил тебе, что англичане решили предъявить дополнительные требования к личности конкурсантов. Недостаточно им видеть колоссальные суммы моих счетов и все мои профессиональные преимущества. Даже большие мои знания истории для них недостаточны. Они проверяют всякие личные аспекты, некоторые из них, по моему мнению, просто смехотворны. Вот, список, который я приготовил для них». Он читает вслух, и толстый его палец утыкается в каждое слово, а голос подчеркивает каждую букву:

«Есть у меня молодая и красивая жена.

Есть у меня дети, включая совсем ребенка (Маор).

Есть у меня умение вводить в заблуждение других, но я его ограничиваю.

Нет у меня преувеличенной верности людям и идеям.

Есть у меня нормальная возможность быть в добрых отношениях с близкими мне людьми.

Есть у меня умение приближать и развивать примитивного человека (Генри).

Есть у меня умение абсолютно властвовать над другим человеком (Меир).

Я могу любить женщину, но не сходить с ума от этого (Дана).

Есть у меня наивный и верный мне человек (Меир).

Я знаком с человеком, который в своей жизни спал только с одной женщиной (Меир)».

Натан читал очень медленно. Никогда я не слышал из его уст такого медленного чтения. Он был взволнован. Не знаю, сможет ли он так долго держаться, да еще в отсутствие Даны. Вот я и увидел свою четко определенную роль, начертанную на бумаге, и не знаю, как, и вообще ли надо на это реагировать. Мне ясно, что другие избили бы его и ушли. Я же не убежден, что отведенная мне Натаном роль меня оскорбляет или унижает. Понятно, что мне следует посоветоваться с Яроном и, может быть, также с Рахелью. Мне важно знать, о чем в этом деле осведомлена Дана. Не мог я представить себе, что такой человек, как я, который только и желает покоя, превратился в столь важный инструмент. Натан смотрит на меня, улыбается, подает мне руку, но я не реагирую. «Нет у меня еще кого-то, как ты», – говорит он, и я лишь удивляюсь, насколько решающим и важным для него является мнение нескольких британских специалистов. Во всяком случае, это немного развлекает меня.

– 63 —

После почти бессонной ночи мы выезжаем на встречу с королевской комиссией. Натан, Ярон, Генри и я едем на такси. Натан по дороге иногда бросает несколько слов по поводу некоторых зданий, мимо которых мы проезжаем. Кажется, он съел очень скромный завтрак. Мы с Яроном только пили чай.

Здание комиссии весьма впечатляюще. Стены этого старого здания обновлены белой краской какого-то особого удивительного цвета. У входа нас ждет представитель комиссии и проводит нас в роскошную, хорошо обогретую комнату, освещенную одной центральной люстрой. Несколько кресел расположено перед небольшим столом, за которым сидят три члена комиссии. Нам подают питье и просят приступить к обсуждению. Натана приглашают сесть в срединное кресло, мы же можем сидеть рядом или за ним.