Жены Натана

Вечером иду рано в постель обдумать ситуацию и будущие шаги. Невозможно знать, когда вернется Натан с новыми указаниями, и потому надо быть ко всему готовым. До комнаты доносится оживленный разговор Даны и Рахели и голос Ярона, беседующего по телефону со Шломо. «Чего надо так волноваться-то? – спрашивают женщины друг друга. – Отдельная спальня, отдельно туалет и ванная. Захотим, будем трапезничать вместе, читать вместе, беседовать с Меиром и Яроном. Несколько поколений в одном доме, две семьи, близкие и радующиеся этой близости. Никаких опасных ситуаций. Только общая дружба». Я-то думаю, что Дана приехала не только поэтому. Но пока она остается той же знакомой мне Даной, за исключением прически, и говорит, что ей здесь хорошо с нами, у меня нет никаких возражений. Пусть делает все, что ей захочется, тем более что Рахель согласна со всем, что Дана делает.

Просыпаюсь после нескольких часов сна и вижу, что Рахель еще не ложилась. Иду их искать и нахожу обеих, дремлющих в креслах в салоне. Вероятно, заговорились и заснули.

Дана просыпается, может быть, от моего взгляда. Указывает на спящую Рахель. Делает знак, чтобы ее не будить. Проявляет ли трогательную заботу? Подходит ко мне. Как говорится, сна у нее ни в одном глазу. Шепчет мне: «Как хорошо быть тут, с тобой, да и со всеми. У меня было чудное путешествие, особенно в те дни, когда Натан давал мне возможность один на один с Маор. Он намного более напряжен, чем ты думаешь, Меир. И трудно в таком состоянии получать удовольствие от новых мест. Что ж, можно понять, почему он так нервничает. Все, что у него есть, он поставил под угрозу в прямом смысле слова. Ты еще услышишь от меня подробности. Я приехала раньше намеченного времени, чтобы объяснить тебе ситуацию и подготовить к будущему. Я привезла фотографии редкого исторического материала, который Натан достал, и нужно, чтобы ты его глубоко изучил. Но отложим на несколько дней эту нелегкую работу и будем вместе радоваться жизни, как будто нет у нас никаких забот». Она целует меня в щеку, быстро оглядывается на спящую Рахель, пожимает мне руку и уходит в свою комнату.

– 58 —

Рахель сообщает мне, что она беременна. Меня охватывает волнение и радость. Когда в последний раз я был уверен в своей радости? Понятно, что есть повод для беспокойства. Неясно мне, смогу ли я быть отцом еще одного ребенка. И не каждый ребенок так рассудителен и приятен, как Ярон. Теперь я должен буду возиться с ребенком со дня его рождения и не смогу заниматься лишь потребностями Рахели и Даны. Рахель рассказывает Ярону о своей беременности. Он ужасно растроган. Целует ее и говорит: «Я так хотел братика или сестричку, но не знал, можно ли с вами на что-то надеяться». Он обнимает меня, отрывает от пола и говорит, что не отпустит, пока не пообещаю ему всегда быть добрым отцом, таким же, как сейчас.

Рахель и Дана не перестают беседовать, то шепотом, то громко, переходя из комнаты в комнату. Не помню, таких громких, даже шумных бесед в квартире, где мы жили. Может, это новая квартира усиливает голоса. Иногда я вижу, что Рахель лежит на большом диване в салоне, а Дана сидит рядом с ней, и они вместе читают вслух, беседуют или бормочут что-то непонятное. Дана все больше занята делами всего дома, а не только своей комнатой. Не раз она готовит обед для всех и еще спрашивает, что мне приготовить отдельно. «Тебя не коробит, Меир, что я немного буду заботиться о тебе. Ты достоин этого. Ты принял меня в ваш дом, а теперь собираешься привести в этот мир нового ребенка. Я восхищаюсь тобой, Меир. Погляди, куда исчез сильный Натан, а где теперь ты. Ты сторож всем нам, верный наш Меир, – патетически восклицает она. – Две семьи зависят от тебя. Хотела бы я тебя обнять, но Ярон предостерег меня от таких опасных начинаний. Он считает, что ты можешь снова в меня влюбиться. Ладно, я в общем-то шучу, но это большое счастье – иметь таких близких, как Рахель и Ярон. И вообще, почему я столько болтаю? Я ведь лишь хотела тебя спросить, что ты предпочитаешь к обеду. Рахель сейчас немного слаба, и все мы должны ей помогать. Так что я в твоем распоряжении почти весь день. Остальное время я занята с Маор».

Теперь я не должен все планировать. Посмотрим, как будет развиваться беременность Рахели. Ярон говорит, что пришло время серьезной учебы. «Я хочу целый год заниматься иудаизмом с тем, кто знает хорошо этот предмет, – Ярон, вероятно, намекает мне на то, что люди переоценивают мои знания. – Только после этого я решу, чем заняться в жизни. Даже идеи Шломо и Шахара в бизнесе не столь для меня важны. Пришло время, чтобы хотя бы один из нашей семьи изучил Тору всерьез. Как можно оставаться такой, как мама, а главное, таким, как ты? Воспитание ваше вовсе сбило меня с толку». Возможно, Ярон прав. Понятно, что я не буду мешать его занятиям.