Жены русских царей

«О Любсовой жене?»

«Как Любсова жена била челом о своём отпуске [заграницу], тогда я как её, так и её челобитье, по указу государыни, её величеству представлял. Тогда Любша мне ничего не дарила; только в прошлом году на мои именины подарила: кусок кружев, потом ещё два куска да пред отъездом своим 600 червонных. Тогда ж к именинам прислал Мейер вина (следует исчисление бутылок и бочек). Послал я к нему в нынешнем году роспись, и по той росписи прислал он мне ещё вина (следует исчисление). А больше того ни от Любши, ни от Мейера я ничего не бирывал».

«О письмах Льва Измайлова, что просил об указе в вотчинную коллегию об отдаче деревень и обещал деньги?»

«Те деревни за государыней императрицей; а чьи были, того не помню; только слышал от Кошелева, что после которой-то царевны её величеству достались. И о тех деревнях Пётр Измайлов бил челом её величеству на Воронеже, понеже (не знаю почему) им те деревни надлежит. Её величество изволила обещать отдать половину деревень, и о той половине Лев Измайлов за брата своего просил в Москве. Обещал (мне) 1000 рублей; но ничего не давал, а я не бирал, и ныне те деревни не отданы».

«О псковских деревнях царевны Прасковьи Ивановны?»

«Царевна отдавала мне эти деревни, и я, польстясь на них, взял у неё духовную, которою крепки были они ей, царевне, царицею Прасковьей Фёдоровной. Однако видя, что их невозможно за собой укрепить, я говорил царевне: «Ими не жалуйте, понеже они не могут быть мне крепки, а подлогом крепить опасен». Она на то сказала: «Коли деревень не возьмёшь, то я тебе оброк с них пришлю». Я и от этого отрицался. А потом, по прошению царевны, государыня изволила приказать оные деревни, хотя она и о всех просила, в вотчинной коллегии справить за ней, царевной, ей же и отсылать с них оброк, что и учинено. 600 руб. оброку на прошлый год к ней отослано, а она прислала их ко мне. Я принял. На сей год ничего не присылывала. Для отказу же тех деревень посылал надворного суда прокурора Тимофея Кутузова, для того чтоб о них подлинную ведомость получить, что они стоят: я намерен был их купить. Печатные пошлины платил и отправлял для отказа из своих денег, и то чинил по указу Прасковьи Ивановны».

«О деревнях Стельса, что перешли к князю Алексею Долгорукову и против чего есть протестация Нестерова?»

«Я в этом деле никакого старания не употреблял; а просил меня он же, князь Алексей Долгоруков, о справке за ним по указу деревень отцовских, чтоб ему в том споможение учинить. И по тому прошению говорил я Сухотину, президенту вотчинной коллегии, чтоб по указу решение в деле Долгорукова учинил. А понеже — Долгоруков мне издавна друг, то по дружбе подарил он мне девять кобыл вороных на завод; а я отдал собаку во сто червонных, что подарил мне герцог Голштинский».

«О письме Корчмина, что имеет дело с Сумским полком в землях?»

«Письмо это дал мне Корчмин для памяти того дела с прошением: доложить о нём её величеству. Но я ничего по нём не делывал, понеже исследовать о том велено полковнику Чернышёву».

На общий вопрос: что и от кого он получал? Монс отвечал следующим, значительно им укороченным, списком:

«Как свободили Василия Юшкова из-за караула, тогда государыня послала меня с ведомостью о том к царице Прасковье Фёдоровне. Царица дала мне 1000 рублей, Юшков потом дал другую 1000 да сервиз серебряный в июле 1724 года с прошением: содержать его в протекции у государыни императрицы».

«Бывший архимандрит Троицкой Писарев просил доложить императрице об отдаче ему сундука; её величество указала архиерею Феодосию отдать архимандриту сундук, архимандрит дал мне (за это) 1000 рублей. Но потом, как эти деньги спросили в синод, то я их паки отдал. Кто же принёс мне грамотку от Писарева с обещанием дать мне 1500 рублей, если я возвращу ему на это время 1000, того не помню, и нигде никакого старания о том не прилагал, и отдал тому Писареву первые 1000 рублей, а больше ничего не бирывал. Интересовался ли в этом деле Макаров — не знаю, и от него о том деле не слыхал.

В нынешнюю бытность мою в Москве крестьянин села Тонинского Солеников просил меня, чтоб его по торгам и по богатству в посад не записывать; понеже он заводил игольный завод, купил к нему деревню и в магистрате подписался, что ничем не торговал. По указу государыни Солеников определён в стременные конюхи, и за то он подарил мне 400 рублей.

Яков Павлов, как взят ко двору в пажи, дал мне на именины часы. Я их продал.

Светлейший князь [Меншиков] прошлого лета подарил лошадь с убором.

Князь Василий Долгорукой дал парчу на верхний кафтан.

Александр Нарышкин — две кобылы на завод.

Архимандрит Троицкой Гавриил меня ни о чём не прашивал и ничем не даривал.

Малевинской просил меня по своему делу, чтоб доимки не править; но я по тому прошению ничего не делывал, ничего не бирывал, а что он обещал, того не помню.