Жерар Депардье. Чрезмерный человек

Изабель Аджани приобрела права на экранизацию книги Мари Парис о Камилле Клодель и стала со продюсером Кристиана Фешнера, который нашел основные средства на постановку фильма. Именно Аджани настояла, чтобы режиссером картины стал известный оператор Бруно Ньюттен, много и успешно работавший с разными постановщиками. Жерару он был хорошо знаком, так как снимал «Вальсирующих», «Грузовик» и «Форт Саган». Незадолго до «Камиллы Клодель» Изабель родила Бруно сына Барнабе, хотя официально в браке с ним не состояла. Все вместе это создавало очень спокойную, дружественную, можно сказать, семейную обстановку на съемочной площадке. С Изабель у Депардье еще со времен «Барокко» сохранились теплые отношения. Та в свою очередь очень ценила его дружбу. В интервью журналу «Пари Матч» она говорила: «Я искренне люблю Жерара. У нас очень дружеские отношения. В них существует какой-то колдовской код, который невозможно передать. Во время натурных съемок, живя в своих вагончиках, мы ходили друг к другу в гости, чтобы поболтать. При этом испытывали то же удовольствие, что и во время съемок. Он являлся ко мне в довольно мистических снах, самых прекрасных в моей жизни. Однажды после одного такого сна я бросилась ему в объятия и крепко обняла, как бы желая удержать. Жерар ничуть не удивился, он и сам испытывает порой такие чувства. В Жераре живет духовность, о которой мало кто подозревает. В наших беседах в вагончиках мы разговаривали на тайном, понятном только нам одним, языке. Гримеры и костюмеры сразу уходили, словно не желая присутствовать при неприличной сцене. Мне его ужасно не хватает сейчас. Я бы так хотела поговорить с ним снова». А в интервью журналу «Премьер» она очень прозорливо анализировала отношения Камиллы Клодель и Родена, называя свою героиню «женщиной, наделенной разрушительными импульсами, вызванными извне и упавшими на благоприятную почву в ней самой… Начинаешь понимать бессилие великого художника побороть себя, – говорила она. – Невидимый враг убеждает ее, что она не понята, и ее сражает безразличие, ревность. Камилла боялась лишиться всего, а Роден понимал, что уже имеет все. Эти мужчина и женщина составляют редкий по своему величию тандем».

Но к личности Родена у нее было совершенно определенное отношение. Она называла его «посредственным человеком», который «вел себя по отношению к любимой женщине, как подлец». Подчас Изабель не стесняется в выражениях.

Жерар Депардье и Изабель Аджани составили гармоничный тандем любящих, но мучающих друг друга людей. В одном из своих самых прочувственных «украденных писем» актер говорит, обращаясь к Аджани: «Как видишь, Роден все более отдаляется. Налицо перевоплощение в буквальном смысле слова. Я чувствую себя таким опустошенным…» Когда вы прочтете полный текст этого «письма», то почувствуете наверняка, какие сильные по накалу чувства связывали Депардье с Аджани. Наверное, именно это позволило картине стать явлением 1988 года.

Фильм получил «Сезара», а Изабель Аджани – третью статуэтку за свою пока еще недолгую тогда карьеру в кино. При вручении ей этой награды она удивила всех, прочитав кусочек из «Сатанинских стихов» Рушди. Там были такие слова: «Воля – это не сдаваться, противиться». И как-то многозначительно поглядела на Жерара.

Они очень духовно сблизились на этой картине, вместе ходили в мастерские скульпторов – не для того, чтобы научиться лепить, а чтобы понаблюдать за их жестами. Став Роденом и Камиллой, они даже на окружающие предметы стали смотреть иначе, чем прежде. Это был процесс вживания в образы своих героев, причем такой успешный, что зритель не мог этого не почувствовать.

Среди других приметных ролей Депардье в это же время следует назвать еще один важный фильм – «Возвращение Мартена Герра» Даниеля Виня, на съемках которого он снова встретился с Натали Бай.