Жернова. 1918-1953. Книга девятая. В шаге от пропасти

– Что касается разведки, то она действует, – снова заговорил генерал Лукин. – Но сидеть и ждать, когда все прояснится, мы не можем: дорог каждый час. К тому же рекомендации нового командующего фронта Жукова, надо думать, основываются не только на догадках и предположениях. Теперь о том, с чем мы пойдем на прорыв. Наши танковые бригады потеряли до семидесяти процентов личного состава, из бронетехники осталось не более десяти единиц. Да и у тех танков горючего всего на сто километров хода. Снарядов – по несколько штук на орудие, патронов к пулеметам и винтовкам на час-два активного боя. Самолеты иногда сбрасывают нам боеприпасы и медикаменты, но это капля в море. Какой-либо помощи с внешней стороны окружения по деблокированию ожидать не приходится. Противник продолжает двигаться к Москве, и не трудно догадаться, что у Жукова голова болит больше всего о том, как остановить это движение. Следовательно, наша главная задача, помимо всего прочего, состоит в том, чтобы привлечь к себе как можно больше дивизий противника и тем самым помочь Москве выстоять. Разумеется, эта задача наилучшим образом решится, если мы сумеем прорвать кольцо окружения и вывести подчиненные нам войска к своим. Вместе с тяжелым вооружением. Но есть и другое мнение: организовать круговую оборону и драться до последнего патрона и последнего солдата. Если остановиться на этом варианте, то надо иметь в виду, что немцы могут блокировать нас сравнительно небольшими силами, высвободив остальные для наступления на Москву, и будут ждать, пока мы не передохнем с голоду. Приняв вариант на прорыв, мы, во-первых, выполняем приказ командования; во-вторых, по-прежнему приковываем к себе значительную группировку войск противника; в-третьих, получаем шанс выйти к своим. Да, все наши попытки до этого заканчивались полным провалом и большими потерями. Ясно, что противник за короткий срок успел создать очень плотное внутреннее кольцо окружения. Вокруг Вязьмы сосредоточены его танковые и моторизованные дивизии. Сколько чего, мы не знаем. Наша разведка устанавливает лишь те части противника, которые ближе к нам. Что у них во второй линии, неизвестно. Вот все, что я имел вам сообщить. Теперь прошу высказываться по существу. В связи с традициями нашей армии, первым слово предоставляется младшему по званию. Прошу командира кавдивизии подполковника Стученко.

Подполковник, сухощавый, поджарый, с широкими плечами и резкими чертами лица, поднялся, пробежал пальцами вдоль ремня, собирая складки гимнастерки сзади, поправил шашку, пригладил спутанные волосы. Кашлянул: ему впервые приходилось выступать перед такой аудиторией. К тому же его не устраивал ни один из названных вариантов. Он уже не раз обжигался на том, как пехотное начальство использует его кавдивизию – отвратительно использует, не считаясь ни с людьми, ни с обстоятельствами. Следовательно, и дальше собирается делать то же самое. А его кавдивизия, несмотря на понесенные по вине пехотного командования потери, единственное здесь более-менее сохранившееся воинское формирование, способное наносить противнику неожиданные и весьма болезненные удары. Его коням не нужен бензин, а конники могут, в конце концов, пользоваться и холодным оружием. И этим же оружием добывать немецкое, чтобы им же немцев и бить.

– Я, товарищи, так считаю, что надо разбиться на группы, – произнес подполковник Стученко и с подозрением оглядел собравшихся. – Скажем, на дивизии, если иметь в виду, что в большинстве дивизий и полноценного полка не наскребётся. И этими, так сказать, группами просачиваться скрозь немецкие заслоны. А тут уж как кому повезет. Такая моя точка зрения на текущий момент. – И подполковник опустился на лавку. Но тут же вскочил. – Все равно мы к этому решению придем не сегодня, так завтра. И у меня имеется предложение.

– Какое предложение? – спросил Лукин.

– Предложение мое такое. Я со своей дивизией наношу отвлекающий удар, оттягиваю немцев на себя. А вы, стало быть, прорываетесь в другом месте.

Заговорили сразу несколько командиров дивизий, перебивая друг друга:

– А обозы куда девать?

– А раненых?

– Ему хорошо: сел на коня и рванул в любую сторону…

– Какой там отвлекающий? Мы у немцев – как на ладони!

– Прекратить болтовню! – оборвал разговоры генерал Лукин. – Ни о каком дроблении армий не может быть и речи. И не в одних обозах и раненых дело. Дело в том, что сильным кулаком и ударить можно сильнее. В противном случае немцы нас поодиночке расколошматят. Если не удастся прорваться здесь, повернем на юг. Мы пытались установить связь с командующим южной группы генералом Ершаковым для налаживания совместных действий. Пока нам это сделать не удалось. Но надежды мы не теряем. Если соединимся с Ершаковым, силы наши удвоятся…