Жернова. 1918–1953. После урагана

Теперь остается лишь одна надежда — на жену Молотова Вячеслава Михайловича. Она верная еврейка и сделает все возможное. Однако реально влиять она может только на своего супруга, который, посылая его, Михоэлса, в Америку в сорок третьем, намекнул тогда насчет Крыма, о чем и без того судачили по всей Москве. Теперь Молотов почему-то помалкивает, а это означает, что вопрос до сих пор не решен самим Сталиным. Но ждать, когда Сталин раскачается, недопустимо: татар, болгар и греков из Крыма вытурили, на их место заселяют русских, белорусов и украинцев, которых выселить будет не так просто, а жить с ними — какая же это будет еврейская республика? Никакой. Следовательно, надо тормошить Сталина снизу всеми способами.

Худо, что Сталин не отвечает на письмо Еврейского антифашистского комитета, в котором проблема Крымской еврейской автономии поставлена ребром и обоснована всем ходом исторического развития: ведь евреи обосновались в Крыму раньше, чем мир услыхал о каких-то там русских и татарах. К тому же еврейская автономия в Крыму — это выгодно не только для советских евреев, но и для всего СССР. И это понимают все, кого ни спроси. Особенно на Западе. И его, Михоэлса, председателя Еврейского антифашистского комитета, таки дергают со всех сторон по этому поводу. Даже из Америки. И даже по поводу развода Светланы с Морозовым. А он им ничего вразумительного ответить не может. Хотя бы из чувства благодарности к тем евреям, которые собрали немалые деньги для воюющего Советского Союза. Зря он, что ли, лез вон из кожи, уверяя их, что в СССР евреям живется во много раз лучше, чем где бы то ни было. И это после того, как тысячи и тысячи из них, — причем, самых лучших, — были расстреляны или загнаны Сталиным в сибирские лагеря в конце тридцатых годов. Дурацкое, если так можно уже выразиться, положение.

Михоэлс посмотрел на часы: без четверти пять. На пять часов у него назначена встреча с Полиной Семеновной Жемчужиной. И он, заметив такси, шагнул с тротуара на проезжую часть и поднял руку.

Глава 14

Полина Жемчужина ожидала Михоэлса в его кабинете в Еврейском театре, просматривая какие-то бумаги, привезенные с собой. Это была дама довольно бесформенного телосложения, с резкими чертами лица, с черным пушком над верхней губой.

— Опаздываешь, Соломон, — произнесла она с осуждением, подняв голову с гладко зачесанными назад волосами, разделенными на пробор.

— Извините, Полина Семеновна, не мог поймать такси.

— И что?

— Безрезультатно.

— Я другого и не ожидала. Дочь такая же упрямая и взбалмошная, как и ее покойная мать. Но еще глупее и упрямее.

— К сожалению, — согласился Михоэлс, усаживаясь на стул с высокой спинкой и вытирая платком взопревшее лицо. — Даже не знаю, что делать.

— Ничего пока не надо делать, Соломон. Вячеслав Михайлович целиком и полностью на нашей стороне и обещал напомнить Сталину о нашем вопросе. Но для этого надо иметь подходящий момент. Что же касается создания государства Израиль, то в этом вопросе Сталин целиком и полностью за. Сейчас для всемирного еврейства одна задача: опираясь на Советский Союз, сломить сопротивление Англии, заставить ее пойти на создание Израиля…

— Англичане боятся, что СССР посредством Израиля установит свой контроль над Ближним Востоком, вытеснит оттуда Англию, — перебил Жемчужную Михоэлс. — Об этом мне говорили в Америке. Там, кстати, тоже опасаются усиления СССР. Об этом же пишут в западной прессе.

— Что ж, англичан и американцев понять можно. Тем более мы должны быть осторожны в своих высказываниях и поступках. Наша задача — усыпить бдительность тех, кто этого опасается. Мы должны неустанно доказывать, что еврейское государство Израиль станет фактором мира и процветания для всех народов.

— Мы-то будем стараться, а вот евреи Палестины постоянно вооружаются, создают боевые группы, проводят террористические акты против англичан, чем и сводят наши старания к нулю…

Жемчужная нахмурилась и с осуждением посмотрела на собеседника.

— Мы не имеем права осуждать их за это, — произнесла она жестко. — Вопрос должен решиться в ближайшие годы, пока арабы находятся в состоянии спячки и не готовы к отпору. А каким образом он решится, не столь важно. Думаю, что как только разрешится вопрос с Израилем, так сразу же сам собою разрешится вопрос и с Крымом. Проблема заключается в том, куда девать русское… а вернее сказать, славянское население Крыма. Сразу всех не переселишь, а не сразу — кто-то должен замещать это население планомерно и так, чтобы не снижалось производство сельхозпродукции. Но для этого надо иметь еврейский контингент сельского направления. Увы, он не слишком велик…

— Правильнее сказать, он слишком ничтожен, — поправил Жемчужную Михоэлс.