Жернова. 1918–1953. Старая гвардия

«Кремлевское дело» кончилось, всех, кого надо, посадили. Кроме Енукидзе. Но не останавливаться же на достигнутом. Всякая остановка или даже заминка в разоблачении врагов народа и соввласти подозрительна и, по самой логике непрерывности движения, неизбежно оборачивается против тех, кто допустил остановку или замедлил движение. Генрих Григорьевич понимает: нужны новые «дела», доказывающие, что органы не спят, что они бдят день и ночь, что люди, их возглавляющие, необходимы советской власти и даже незаменимы, что большинство руководителей на местах идут в ногу со временем, с тем же рабочим классом, по его примеру принимают и выполняют соцобязательства по раскрытию и пресечению. Большинство, но далеко не все. Поэтому-то последние пленумы ЦК делали упор на ошибки в расстановке партийных кадров на местах, и Генрих Григорьевич решил практически доказать, что он понимает озабоченность Сталина по этому вопросу. А то ведь, чего доброго, и самого тебя обвинят в преступной халатности в работе с кадрами. «Кадры решают все!» — когда-то провозгласил Хозяин. «Кадры, овладевшие техникой!» — добавил Он совсем недавно. Из этого и надо исходить.

Паукер смотрел на шефа невинными глазами и едва заметно ухмылялся чему-то толстыми губами. При всей своей болтливости он отлично понимал, когда надо что-то сболтнуть, а когда не надо. Тем более что Хозяин ничего не говорил о своем отношении к секретарю Северо-Кавказского крайкома Шеболдаеву, с которым у Ягоды весьма натянутые отношения именно по линии расстановки чекистских кадров в подконтрольном Шеболдаеву крае. Генрих Григорьевич, разумеется, предпочитал иметь там своих людей, Шеболдаев настаивал на своих, обе точки зрения сходились у Ежова, а решал Сталин — и далеко не всегда в пользу наркома НКВД. Теперь, судя по всему, Ягода решил доказать, что Шеболдаев не прав, а он, Ягода, прав. Тут все ясно, как божий день. Но поддержит ли Сталин эту инициативу наркома?

— Нечто более существенное? — переспросил Паукер. — Существенное есть факт, что информацион из мест поставлен, как говорить русская мудрость, из рук плохо по всем рукам. Мы должен иметь центрум нах информацион, как то иметь западный полицай-комиссариат. Мы не иметь анализ фактов, который приходить с мест, мы не знать, что есть срочно, что не есть срочно. Вейншток не виноват, что он сегодня иметь сигнализировать, что есть факт много время назад. Мы иметь опаздывать принятием мер. Мы будем иметь всегда опаздывать. Дас ист и есть существенное, — заключил Паукер.

— Информационный центр — дело будущего, — и мученическая гримаса искривила лицо наркома. — Нас интересует, что делать сегодня.

— Сегодня делать — посылать в край комиссия наркомат, — пожал плечами Паукер с таким видом, словно говорить об этом было ниже его достоинства. — Все помнить, какой иметь шум писатель Шолохов nach всех руководитель край три год раньше. Товарищ Сталин помнить этот шум.

Это было как раз то, что и хотел услышать Генрих Григорьевич, уже решивший для себя не только вопрос с комиссией, но и с тем, кто эту комиссию возглавит. Поскольку комиссию предложил Паукер, то из этого следовало, что Карлуша знает наверняка, что Хозяин не будет против вмешательства наркома внудел в кадровую политику в Северо-Кавказском крае.

— Кого пошлем? — спросил Генрих Григорьевич, искоса глянув в сторону Агранова.

— Я думаю, надо послать Люшкова, — негромко произнес Яков Саулович.

И Паукер понял, что его разыграли.

Глава 14

Ранним июньским утром тридцать шестого года во двор тюрьмы Лефортово въехали три новехоньких автофургона с надписью на бортах «Хлеб», — видать, только что с завода. Из кабины одного из них бодренько соскочил на булыжную мостовую двора интендант второго ранга. Был он высок и худ, лобаст, носаст и лыс, носил пенсне на длинном шнурке. На нем габардиновая гимнастерка и бриджи без единой морщинки, хромовые сапоги блестят, пряжка ремня и бронзовые пуговицы — тоже, малиновые петлицы со шпалами и треугольники на рукавах горят пролитой и еще не спекшейся кровью.

Это был начальник административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Москве и Московской области Исай Давидович Берг, известный в своем кругу изобретатель. Оглядевшись по сторонам, он обошел автофургоны развенчанной походкой, любовно дотрагиваясь до матовых кузовов ладонью, заглядывая под днища и что-то там тоже трогая.

Через несколько минут во двор вышел начальник тюрьмы, низкорослый, с выпирающим брюшком, с жирными губами. Он что-то дожевывал на ходу. Подойдя к Бергу, дружески поздоровался с ним, спросил:

— И куда это ты собрался их везти, Исай Давыдыч? Уж не на хлебзавод ли? И почему только три авто? Не поместятся в три-то.

— Куда прикажут, — уклонился от ответа Берг и поинтересовался: — Люди-то готовы?

— Люди готовы… согласно разнарядке. Завтракают.

— Как — завтракают? — удивился Берг.

— Как-как! Вот так и завтракают, — в свою очередь удивился столь глупому вопросу начальник тюрьмы. И лаконично ответил: — Положено.