Жернова. 1918-1953. В шаге от пропасти

Ничего этого не видит генерал армии Жуков. А видит он ползущие по дорогам немецкие танки, истекающие кровью советские армии, редкие заслоны у мостов, которые могут задержать противника разве что на несколько часов. Фронтовая разведка поставлена из рук вон плохо, сведений о противнике практически никаких, о его планах можно лишь догадываться, связь с дивизиями и даже армиями отсутствует, снабжение передовых подразделений отвратительное, тыловики бегут впереди всех, бросая склады, а вслед за ними бегут представители власти, оставляя население сел и городов на произвол судьбы, раненые часами не выносятся с поля боя, эвакуировать в тыл их не на чем, убитые не хоронятся, а сваливаются в окопы и кое-как засыпаются землей. Командование не думает о том, что живые смотрят на это безобразие и представляют себя на месте погибших товарищей. А в некоторых населенных пунктах местные власти дошли до того, что требуют от воинских частей плату за выделение земли под захоронения погибших. Стыд и позор! Надо прежде всего поднять дисциплину в армейских частях, сплотить всех единой целью, паникеров и шкурников — к стенке, нарушителей приказов — к стенке. Надо, как и в Ленинграде, заставить каждого командира подписывать обязательство не оставлять позиций без письменных приказов, надо остановить бегство гражданских властей, которое дезориентирует население, усиливает панику и нездоровые настроения в армии. Надо, наконец, поставить позади войск заградотряды, чтобы собирали всех бегущих, проверяли, сколачивали из них боеспособные подразделения. Много чего надо сделать, а времени в обрез, и не все подвластно армейскому командованию. Да и само командование никогда не сталкивалось с такими проблемами, не умеет их решать. Все это требует вмешательства свыше.

Да что там говорить о тыловиках! Вот генерал Конев, командующий фронтом, а тоже растерялся, идет на поводу у событий, не обеспечивает свои решения всесторонней подготовкой…

И тут Жукову вспомнился сороковой год, игра на картах «красных» против «синих», где «синие» накостыляли «красным», а затем разбор игры и возможность каждому участнику участвовать в этом разборе. Жукову особенно понравилось выступление генерал-лейтенанта Конева, командующего Северо-Кавказским военным округом, как он очень грамотно все расписал, и получалось, что Жуков, командовавший «синими», просто обязан был выиграть «сражение» у «красных» под командованием генерала Павлова, а Павлов не мог не проиграть. Если бы Конев вот так же проанализировал нынешнюю ситуацию, точнее определил направления главных ударов танковых клиньев противника, то не допустил бы окружения своих армий, стоящих западнее Вязьмы, А он решил, что немцы ударят по прямой, не предусмотрев другого развития событий. В результате противник обошел его войска с флангов, отрезал их и, если еще не закупорил в очередном котле, то вот-вот закупорит. Казалось бы, пора научиться избегать окружений, ан нет, все еще наступаем на одни и те же грабли.

И при этом Конев пытался оправдаться тем, что был де приказ из Ставки, была некая разработка Генштаба, наконец, звонил сам Верховный, а ему, командующему фронтом, отвели роль исполнителя, когда ничего уже поправить нельзя.

Жуков не знал, что именно Конев предложил, а Сталин и Шапошников поддержали сосредоточение войск западнее Вязьмы, надеясь, что немцы увязнут в плотной обороне, появится возможность ударить им во фланг и, если не окружить, то хотя бы парировать их наступательный порыв в длительном сражении на истощение: удержали ведь под Смоленском, почему бы не удержать и под Вязьмой? Когда же наступательные операции фронтов не дали ожидаемых результатов, а немцы, перегруппировавшись, пошли по другому пути, армии практически оказались в мешке.

Но не подробности были важны для самого Жукова, а как бы он сам поступил на месте Конева. Теперь, после того как сбылись его самые худшие предсказания о судьбе Юго-Западного фронта, что, скрипя сердце, вынужден признать и сам Сталин, после Ельни и Ленинграда он может отстаивать свою точку зрения перед кем угодно. Тем более что яснее ясного: он Сталину нужен и, скорее всего, на него и ляжет вся ответственность за оборону Москвы. А тут уж никак нельзя ошибиться.

Впрочем, ошибаться могут все — в этом нет особой беды. Главное — уметь признавать и быстро исправлять свои ошибки, а эта наука посложнее. Судя по всему, именно этого генерал Конев делать не умеет. Вот и получается: в теории он силен как никто, а дошло дело до практики, так ошибка за ошибкой. Ко всему прочему, упрям и честолюбив.

Глава 15