Жернова. 1918-1953. В шаге от пропасти

С дерева в окуляры бинокля хорошо видны ползущие по разбитой лесовозной дороге немецкие бронетранспортеры на полугусеничном ходу, впереди танкетка переваливается с боку на бок, видно, как мотает сидящих в кузовах солдат. Андрей насчитал восемь бронетранспортеров, в каждом человек по двадцать, не меньше. Интервал между ними небольшой, но все равно они не вмещаются в линию засады: две задние машины, как минимум, останутся вне зоны действия гранатометчиков, а на каждой машине крупнокалиберный пулемет и бог его знает, что там еще. Никто не мог предположить, что немцев будет столько и что они сумеют пройти через лес на машинах. И Андрей пожалел, что за эти дни не додумался сходить к деревне Шаблыкино, разведать дорогу, что не додумался устроить на дороге завалы. И вообще, если судить по карте, его взвод лучше было бы направить в Шаблыкино, потому что деревня… Впрочем, никто не знает, что лучше, а что хуже, и надо стоять там, где тебя поставили, а всякие рассуждения на эту тему — профессорские штучки, как говорит ротный Олесич. И он, скорее всего, прав.

Только бы наши не начали раньше времени, только бы не раскрылись.

И как жаль, что ни обещанных саперов с минами, ни связистов с проводом для связи со штабом так и не прислали: то ли забыл начштаба, то ли не имел возможности. И что ему делать: посылать в штаб связного с сообщением о противнике, или подождать, чем закончится атака со стороны засады?

Андрей уже не слышал орудийной стрельбы и взрывов бомб со стороны Московской дороги, он вообще ничего не слышал, весь превратившись в зрение, и жалел, что не там он, в засаде, а здесь, и никак уже не сможет повлиять на события, которые вот-вот произойдут. Оставалась надежда, что командир отделения, Герасим Тимофеевич Порхов, служивший срочную в артиллерии, слесарь по ремонту металлообрабатывающих станков, сделает все так, как договорились, хотя рассчитывали в основном на пешую пехоту, однако и вариант с танками и машинами тоже учли, но как мало вероятный.

Окопавшиеся на бугре бойцы не подавали признаков жизни, даже в бинокль нельзя рассмотреть, что там кто-то есть. Но расчет станкового пулемета, угнездившегося за валунами, прикрытого еловыми ветками, так что с десяти шагов со стороны немцев не разглядишь, отсюда виден хорошо. Видно бронебойщиков в окопе, вырытом на скате бугра, их напряженные фигуры.

По дороге катит телега, возница нахлестывает лошадь.

Все это Задонов видит, но мозг отказывается воспринимать видимое как реальность. Кажется: стоит закрыть глаза, потом открыть — и снова будет только дорога, лес, болото и серое над ними небо. Но глаза он не закрывает, он даже не моргает, боясь пропустить что-то значительное, от чего зависит жизнь и этого леса, и поселка, и людей его взвода.

Вот танкетка миновала бугор, и, чадя выхлопными трубами, поползла прямо на пулемет. И тут коротко тявкнуло — и танкетка пошла боком… боком, въехала в осоку и замерла. И через несколько мгновений заухали на дороге взрывы, затрещали выстрелы, зашлись длинными очередями пулеметы. В эту какофонию звуков вплетались все новые и новые, и уже трудно различить отдельные взрывы гранат и выстрелы — все слилось в сплошной треск, будто по лесу крутится, как огромный жернов, смерч, ломая деревья, ветки, затягивая все в свой смертельный хоровод.

И так же неожиданно смерч опал — и все стихло. Лишь несколько дымов, увеличиваясь в размерах, тянулось к небу, обволакивая черным саваном только что отбушевавшую стихию. И странна была эта тишина, и все казалось, что она вот-вот снова взорвется, разлетаясь по окрестным лесам и болотам острыми осколками страха.

На бугре, между тем, стали показываться отдельные фигурки, они перебегали с места на место, иногда щелкали выстрелы, такие пустяковые и безобидные, что на них как-то даже не хотелось обращать внимание. Потом коротко простучал крупнокалиберный пулемет, ухнул взрыв гранаты, еще взрыв — и снова стало тихо.

Фигурки, уже не прячась, снуют среди зарослей осинника, то пропадая в дыму, то появляясь из него, что-то волоча по земле или таща на спине. Потом из дыма выполз бронетранспортер и встал возле валунов. На него взгромоздили «максим», и он пополз по дороге к поселку. Через минуту из дыма выполз еще один. За ним еще.

Андрей не выдержал, спустился с дерева и побежал к изгороди, к окопам, в которых его бойцы, тоже сгорая от любопытства, возбужденно переговаривались и вглядывались в приближающиеся машины.

Вот передний бронетранспортер выбрался на взгорок и остановился возле кузницы. С него соскочил командир отделения Порхов, черный от дыма, сверкая белыми зубами в широкой и довольной улыбке. Он подошел к Задонову, вытянулся, приложил руку к пилотке.

— Разрешите доложить, товарищ командир?

— Докладывайте, Порхов, не томите душу, — тоже не удержался от улыбки Задонов, и вокруг все улыбались, сдерживая себя, и казалось, что люди вот-вот пустятся в пляс.