Жернова истории-2

Издав протяжный гудок, паровоз, натужно пыхтя, потащил наш состав из пяти теплушек и одной платформы со станции. Уже в скрипящем и громыхающем на стыках вагоне, где царила почти полная тьма спрашиваю практически невидимого в этой тьме Галькевича:

— Ты ведь местный, себежский? Места эти знаешь?

— А как же! — гордо отвечает командир чекистов.

— Так подскажи, где и как бандитов перехватить можно.

— Пядышев! — крикнул в ответ чекист. — Пядышев! Тащи сюда мою командирскую сумку! И фонарь запали!

Вскоре фонарь уже осветил небольшой пятачок перед нами слабым колеблющимся пламенем свечи, спрятанной за пыльным стеклом. Яков Исидорович извлек из своего планшета сложенную карту и аккуратно развернул ее у себя на коленях.

— Вот смотри, — начал он водить пальцем по карте, — большак идет на Заситино и дальше до линии перемирия. И вот тут, не доходя Заситино, есть одно место, которое банда никак миновать не может. Без подвод, они, может быть, и прошли бы инако, а с подводами — никак. Тут два мостка через Иссу. С подводами — только по ним.

А почему два мостка? — спешу уточнить у Галькевича.

— На карте оно плохо видно, но Исса здесь делится на два рукава. Потому и мостов два, — пояснил командир отряда ВЧК. — Вот у этих мостов и надобно банду встретить. Поставить пулеметы, и вдарить! — энергично махнул он рукой, сжатой в кулак.

Вглядываясь в карту, задаю уточняющий вопрос:

— Хорошо, напорются они на пулеметы, бросят подводы, и кинутся в лес — вон он, у самой дороги, с северной стороны. Или, вон еще, проселок на юго-восток обозначен. Вот, где «Хорошки» написано. Хутор, что ли? Туда тоже могут свернуть. Что тогда?

— Правильные вопросы задаешь, — присоединился к разговору Романов, — а говорил, не военный. Надо с севера у дороги, аккурат на самой опушке, еще засаду ставить, и туда — второй пулемет.

— А если кто на Хорошки свернет? — напоминаю о своих сомнениях.

— У Хорошек тогда моих в засаду поставим, с Льюисом, — предлагает Галькевич.

— Нет, — качаю головой — если они в этом месте на засаду наскочат, то смогут сразу в лес с дороги кинуться. Лучше пулемет у самой развилки дорог поставить. Тогда им и дорогу на Хорошки перекроем, и назад по тракту не дадим рвануть.

— А говорил — не военный! — еще раз выдал Романов. — Соображаешь! Тебя бы командиром поставить, опыта бы набрался и, глядишь, на батальон, а то и на полк бы вышел!

— Соображать не только на войне надо. В мирном времени как бы не сильнее соображалка нужна будет. — Вот не прельщает меня военная карьера, и все тут.

— Не, мир не война, там так крутиться не надо, — возражает Романов.

— Не скажи, — качает головой Галькевич, по всему видать, более подкованный, да и более опытный. — Вот ты знаешь, какими путями можно из нашей нынешней разрухи в будущую Коммуну дойти?

Комроты промолчал, видимо, сразу не найдя что ответить.

— Вот то-то же! — осадил его чекист.

— Ладно, revenons Ю nos moutons («вернемся к нашим баранам»), — сорвалось у меня. Черт, за языком следи, шляпа!

— Чево? — тут же недоуменно воскликнул Федор Иванович.

— Так, французская поговорка, — пришлось оправдываться, — означает: вернемся к делу. У меня еще один вопрос: хотя бы и тремя пулеметами, но всю банду в темноте мы не положим. Сколько-то наверняка ускользнет. Разбегутся по лесам, а кто-то, глядишь, за кордон в обход пойдет. Исса-то, смотрю, невелика, ее и вброд одолеть можно.

— Вброд-то можно, тут и впрямь неглубоко — кое-где всего пол-сажени будет, ну, а где и по шейку, — согласился Галькевич, действительно хорошо знающий здешние места. — Только вверх по течению от мостов искать нечего — там по берегам такая топь, что и знаючи не пролезешь.

— А вниз? — интересуется ротный.

— Вниз по течению тоже порядком заболочено. Но кто энти места знает, может тропку и сыскать.

— Тогда дозор надо к северу пустить, — предлагаю свое решение. — После начала боя отделением пройтись по течению версты на две-три, поглядеть, не пытается ли кто вброд перебраться.

— Лады, — кивнул Романов. Тут к перестуку вагонных колес добавился глухой «железный» гул, быстро прервавшийся. «Никак, мост переехали», — догадался я.

— Ах, неправильно все это! — вдруг воскликнул командир отряда ВЧК.

— Почему ж неправильно? — возмутился ротный. — Товарищ комиссар все по уму расписал…

— Да я не об этом! — мотнул головой Галькевич. — Ну, не должны «зеленые» за кордон тикать. Что дезертирам местным-то в Латвии энтой самой делать? Не понимаю… Плохо дело.

— Почему плохо? — мне тоже стало тревожно при виде нешуточного беспокойства, посетившего чекиста.

— Плохо оттого, что не понимаю. Того и жди, пакость какая учинится, — ответил он.

Тут состав заскрипел и стал притормаживать.

— Что, уже Заситино? — спрашиваю у Галькевича.

— Нет, железка в само Заситино не заходит. Станция Посинь от села в двух верстах. Но и на станцию мы не пойдем. Я дал команду примерно за версту до станции остановиться, почти сразу, как мост через Иссу переедем. Здесь проселок должен быть вдоль Иссы. Он нас прямо к самым мосткам и выведет. Тут нам ходу полчаса с гаком будет.

Состав последний раз скрипнул и остановился.