Жернова. Книга 2 (СИ)

Створа поднялась, выпуская кареты на ровное полотно Небесного тракта, защищенное с обеих сторон широкими парапетами с закрепленными на них светильниками, которые, однако, не мешали обзору. Ларсу на миг показалось, что он находится на обзорной площадке дирижабля… Под ними, щетинясь шпилями и башнями, простирался огромный город с освещенными площадями и улицами, мерцающая серебром изогнутая подкова величественной гавани и тяжелая гладь океана, тонущего на горизонте в лиловых сумерках.

***

По Небесному тракту кареты быстро домчали до просторной площади Пилигримов, лежащей в самом центре Розстейнар. Хотя об открытии, а тем более, о применении электричества в Лааре пока не шло и речи, Верхний город сиял огнями. Ночь уже вступила в свои права, а в городе высокородных ноблесс было светло как днем. А еще — одуряюще пахло розами — тягуче, свежо и сладко.

Замок-дворец Розаарде — Ларс так и не сумел определиться — замок или все-же дворец, поражал не только причудливостью архитектуры, но сочетанием монументальности, избыточной роскоши и изящной красоты. Тяжелый языческий стиль соседствовал с обилием легких арочных конструкций, открытых лестниц, террас и переходов между ярусами разных зданий этого грандиозного комплекса. Чудилось, будто дикого зверя украсили драгоценностями, цветами, осыпали пудрой и позолотой, но среди этого изобилия нет-нет да и проглядывал острый коготь и мощный клык….

Однако, увидев охранников у въезда в ажурные ворота Розаарде, он забыл о красоте дворца и невольно задержал дыхание. Мощные тела, покрытые лоснящейся темно-серой кожей, под которой бугрились переразвитые мускулы и выпирающие вены, прикрывали лишь кожаные набедренники. Особенно жутко смотрелись вытянутые головы стражников и человеко-собачьи морды с выступающими вперед широкими челюстями. Тусклые, будто затянутые пленкой, глаза, притиснутые к переносице, бесстрастно смотрели перед собой. Толстые пальцы сжимали двухметровые копья с листовидными наконечниками, на которых посверкивали зубцы-лезвия из обсидиана, заточенного до бритвенной остроты.

Заметив оторопь кузенов, Оллард, покидая карету, снисходительно улыбнулся: — Это удивительные представители одного из южных племен Умшигтайских равнин. Народ йену, что означает — гиеноголовые. Рождаются они вполне себе обычными людьми. Но их колдуны, согласно древней традиции, по особым признакам выбирают младенцев и безжалостно стягивают им черепа, а также деформируют и вытягивают челюсти. Выживает после таких процедур лишь один из пяти новорожденных.

— Такое страшно слушать, минрэй… — нахмурился Гуннар.

— Согласен, Ваше высочество, — Оллард кивнул, — обычаи варварские. Дикие…

— Но весьма полезные для государства, — прозвучал мягкий голос неслышно приблизившегося Жреца. — Ведь йену — лучшие стражи, и с незапамятных времен поклоняются носителям крови генуса Сарэй. В древности они верно служили королю Чарлагу, но затем, когда его свергла Пресветлая Маф, именно она стала их Божеством… С тех пор гиеноголовые — преданные слуги властительниц Лаара.

Несмотря на свою неприязнь к Отцу Непорочных, Ларс отметил, что слушает его с интересом…

— С раннего детства йену тренируют не только свои тела, но и челюсти. Трехлетним мальчикам особым образом разрезают небо и челюстные кости, а по достижении совершеннолетия — дополнительно затачивают зубы, превращая рот в гиенообразную пасть. Тринадцатилетний воин, сжав зубы, легко ломает шею врагу и вырывает зубами горло. Правда имеется и некий минус, — уточнил Скаах ан Хар с печалью в голосе, что никак не отразилось на его лице, — они приучены пожирать человечину…

Не сдержавшись, Ларс поморщился, тем самым, похоже, доставив удовольствие Жрецу, который пристально следил за изменениями на лицах гостей: — Потакая кулинарным пристрастиям йену, король Чарлаг наделил их особыми привилегиями — они получали лакомство в виде приговоренных к смерти убийц. И конечно, предпочитали женщин, ведь их тела сочнее и жирнее… на вкус йену. Публичное пожирание в древности было одним из любимых видов казни в Лааре, — оживленно рассказывал Скаах, похоже, забавляясь растерянностью гостей. — Его применяли к…

— «Любимых» — весьма неуместное слово при упоминании казни, вы не находите, Владыка Тайного? — перебил его Ларс, нимало не смущаясь нарушением правил вежливости.

— Неуместно лишь лицемерие, Ваша светлость, — широко улыбнулся луноликий Жрец, показывая десны и зубы, — я лишь констатирую факт — публичное пожирание преступников являлось одним из предпочитаемых народом видов казни. Что делать? — простые труженики обожают подобные зрелища, и несправедливо лишать их удовольствий, коих так мало в их тяжелой, полной забот, жизни…

Заметив брезгливость на лице гостей, Свер ан Оллард вмешался: — Владыка тайного излишне увлекся историей, господа… Этот вид казни запрещен с Эпохи Рассвета, и королева Элмера Милостивая не потворствует подобным отвратительным порокам йену. К сожалению, каннибализм и сегодня широко распространен в землях Умшигтая, причем в самых омерзительных формах.