Жернова. Книга 2 (СИ)

Бренн нащупал под рубахой вспухший зудящий канги. Ойхе, сгорбившись, смотрела на перстень, кутаясь в старый платок, хотя сидела возле жаркого очага. — Слухи о загубленном Дивным лесом прионсе разные ходили. Говаривали поначалу, что мол умер он от укуса ядовитой многоножки, да никто в это особо не верил… Красный Король от горя черный бродил по Розаарде, как призрак, а Милостивая цельный год на людях не показывалась. Верховный жрец призвал лучших дознавателей… Вот они и дознались, что Рунара с помощью гнилой яджу извел его наставник, который оказался настоящим урхуд.

— Ирвинус?! — поднял глаза Бренн.

— Вроде так… — нахмурилась старушка, — сказали, что он, якобы, сварил зелье с ядом черной жабы. Нашлися и свидетели. Егерь ихний, звероловы, охранители прионсов, да и другие жрецы подтвердили, что, мол, своими глазами видели, как этот самый Инвинус что-то капал в рот прионсу.

— Это ж бредятина! — вскинулся Бренн, — Ирвинус пытался дать отцу целительное снадобье! Уже после того, как ему стало плохо!

Ойхе развела руками. — Надо было отыскать виноватого, вот и отыскали…

— И что, афи, — что с ним сделали? Он признался, этот Ирвинус? — наклонился к бабке Дуги.

— А как же, внучок. Кто ж у жрецов Непорочных да не признается? — Она закашлялась от дыма. — Через неделю сварили его в кипящем масле вместе с женой и старшей дочерью ваших годов. А о троих младших дитях больше никто и не слыхал. Сказывали, что отправили их на перевоспитание куда-то в южные земли, в предгорьях Змеиного хребта.

— Даже, если б это был Ирвинус, то неужто он такой придурок, чтобы травить прионса при свидетелях. И по какой такой храфновой причине? — разозлился Бренн.

— И об этом шептались, — кивнула Ойхе, — сказывали, семейство этого жреца вело родословную со времен королевы Маф, служа кровавому королю Чарлагу. Мол, и потомки их были гнилыми, поклонялись Канииба. — Бабка подняла ладони вверх, призывая Жизнедателя для защиты. — И что задумано ими было истребить весь род Сарэй. Да не вышло. И погиб только Рунар.

— Ну, а чего… а, — размышлял Дуги, — может и правда этот Ирвинус хотел извести и близнецов, и малышку-прионсу, и короля с королевой, чтоб будущим владетелем Лаара стал… да тот же Верховный жрец! А что?! Сам приказал угробить прионсов, а потом сам же и обвинил этого Ирвинуса, чтоб концы в воду… — Дуги резко замолчал, потрясенный собственными выводами.

— Ты, внучок, такими мыслями не вздумай ни с кем делиться! — зашипела на Дуги бабка, и чуть поостыв, добавила. — Чего тут гадать, может, и правда, извести хотели всех отпрысков Готфрида, да не вышло дело до конца довести. А дочка Элмеры тогда грудная была…

Среди мелькавших перед глазами Рунара лиц Бренн вспомнил лепечущего младенца. Он невольно усмехнулся — а ведь это его родная тетка, почти ровесница. — И все же, если Рунар верил Ирвинусу, а тот выдал Кьяру, то меня самого тогда еще на свете не было. Какого же храфна через тринадцать лет я вдруг кому-то поперек горла встал…

— Просто ты всего не знаешь, — спокойно ответила ему Ойхе, — отсюдова и вопросы твои. Не зря, видать, Рунар за молодую жену тревожился, и не зря Кьяра после его гибели держалась подале от Розаарде. — Темные мудрые глаза внимательно смотрели на Бренна. — Вспомни-ка тот день, когда Дуги чуть было не сгинул из-за тварей студенистых мерзких. Ни с того ли дня жизнь твоя переменилась?

— А ведь и правда! — вскинул брови Дуги, — с того самого дня все и завертелось…

— Ты Дуги исцелил, слава Жизнедателю, да вместо него, пока он в жару метался, подавальщиком бегал, на кухне Улле помогал… — напоминала ему старушка.

— Ну, бегал… — пробормотал Бренн, и невольно подчиняясь Ойхе, мысленно вернулся в прошлое — в один из последних вечеров его свободной жизни.

— А то, как в Русалку четверо гостей из благородных наведались, и один из них тебя зацепил, не забыл, поди?

— Не забыл, — качнул головой Бренн, со стыдом припоминая липкий взгляд из прорезей маски белокурого нобиля и свое унижение, когда тот пытался его ощупать… — Помню, папаше Мартену тогда почудилось, что среди них был целый прионс… и он здорово перепугался…

— И не зря, по всему видать, — вздохнула старая Ойхе, теребя в морщинистых пальцах трубку. — А если это и взаправду был Лизард? Дядюшка твой родной.

— Да не… — пожал плечом Бренн, и вдруг замер. В голове, зазвенев, будто лопнул пузырь, чуть-чуть прояснив часть непонятных событий последних месяцев. Особенно после того, как он узнал об отце.

— А коли так, то он мог разглядеть и твой канги…и тебя самого…

— А то! — кивнул Дуги, дернув кольцо в ухе, как частенько делал Морай, когда всерьез был чем-то озадачен. — Я помню, тогда жара душила, и ты, верняк, в одних портах и жилетке носился…

— В старой безрукавке Якоба… — вспомнил Бренн. — И мой канги он точно видел…

— А окромя этого, думаешь, Белый принц, не уловил сходство меж вами, — продолжала Ойхе, — не узнал в тебе своего брата-близнеца?